Джим Батчер - Писательское ремесло

Плюс использование немодальных глаголов в модальном значении. Я когда-то приводила пример: в русском переводе байроновское «Хочу я быть ребенком вольным» как-то не очень трогает душу — ну, хочешь, так и хоти себе, хотеть не вредно! — а вот в оригинале «I would I were a careless child» неизменно заставляет мое горло сжиматься, и не только из-за великолепной фонетики. Прежде всего это великолепная грамматика. Выбрав именно эти два глагола, чтобы высказать свое желание, Байрон ГРАММАТИЧЕСКИ выразил одновременно и силу этого желания, и его вполне осознанную безнадежность. Словно могучая волна желания разбивается об утес невозможности. И все это достигнуто без привлечения каких бы то ни было дополнительных художественных средств — только за счет грамматики!

Да, и не будем забывать такую великолепную штуку, как герундий — имеющий форму глагола и соединяющий в себе свойства глагола и существительного! Герундий, во всей своей прелести совершенно непереводимый на русский язык! Помню, как я мечтала когда-то перевести рассказ Бредбери «Utterly Perfect Murder»… и на первой же странице нарвалась на целый абзац, исполненный герундием. Конструкции, соединяющие в себе мобильность глагола и фундаментальность существительного. В русском переводе чем-то пришлось бы пожертвовать, а мне тогда по молодости лет не хотелось жертвовать ничем. Но красоту и выразительность этой грамматической формы я запомнила навсегда.

В русском языке глагол не несет и десятой доли той грамматической выразительности. О да, и в русском языке глагол — одна из ведущих частей речи. Недаром «глаголить» раньше значило «говорить» (справедливости ради замечу, что в те времена грамматическая выражительность русских глаголов была все-таки побольше). Да и слуха вещего должен коснуться всенепременно божественный глагол, а вовсе не божественное деепричастие. И сердца людские полагается жечь глаголом, а отнюдь не прилагательным и даже не существительным. И все же русские глаголы выразительны лексически более, чем грамматически. Три времени против шестнадцати — слабовато будет, ничего не поделаешь. Шесть против тридцати двух, если считать страдательный залог — пропорция и вовсе неравная. К тому же в русском страдательный залог стилистически НЕ равноправен с действительным. По большей части он относится к речи канцелярской, официальной, официозной. «Это здание было построено в 1800 году» «Платье сделано из шелка»… это не живая, это исключительно письменная речь с оттенком казенности. Совершенный и несовершенный вид глагола не полностью покрывает спектр английских значений — он выражает только завершенность действия. Продолженность его грамматически не выражена, в общем, никак, а уж словосочетание «продолженно-завершенный» вызывает разве что вопрос: «Холмс, но КАК?!» Модальности беднее английских. А уж объяснить не-англофону, что такое герундий, с ходу и вообще невозможно. Грамматическая выразительность русских глаголов достигается все же больше за счет приставок-суффиксов, нежели чего-то иного, но это не что-то специфически глагольное.

Это не значит, что русский язык беднее английского — никоим образом! Но это значит, что глаголы нашим авторам хоть и не враги, но скорее союзники, чем друзья, и безудержно кидаться в их объятия, пренеберегая прочими союзниками, рискованно.

А вот с прилагательными ситуация выглядит диаметрально противоположной. Грамматическая выразительность английских прилагательных если и не стремится к нулю, то находится на очень близкой к нему отметке. Что они нам могут предложить, кроме трех степеней сравнения? Из-за относительной нехватки приставок и суффиксов — да, в общем-то, ничего. Другая структура языка, что ж поделать. «Little — less — the least», вот и весь сказ. Русский язык может предложить побольше — «малый», «малой», «маленький», «малюсенький» и прочие — разные и по значению, и по стилистической группе прилагательные, и это только те, которые вспоминаются с ходу, на самом деле их побольше. Неудивительно, что мастера английской словесности издеваются над теми, чей текст преизобилует прилагательными, что для них это синоним неумения. Но вот русскому автору прилагательные ни в коем случае не враги. Разумеется, если ими все-таки не злоупотреблять до неприличия.

Вот и получается, что совет, пригодный для одного языка, становится по меньшей мере сомнительным, если им пользуются носители другого языка.

Так что следовать подобным советам, когда речь идет о работе над СТИЛЕМ, надо все-таки с осторожностью и очень, очень обдуманно.

Читать дальше