Александр Ливергант - Йорик или Стерн

Примеров снижения в романе тоже немало. Вот Йорик, как всегда эмоционально и высокопарно, превозносит любовь: она — ничто без чувств, а «чувство без любви еще меньше, чем ничто». И тут же, снижая пафос, добавляет: «И да здравствуют интрижки!» Расхваливает — на пару с откупщиком податей — английскую налоговую систему. Однако и на этот раз панегирик преображается в свою противоположность: «Если бы мы только знали, как их собирать!»

Не потому ли такие устоявшиеся определения шедевра Стерна, как «умиленная чувствительность» или «сентиментальная меланхолия», несколько преувеличены? Пушкинская характеристика Стерна — «несносный наблюдатель» — ближе к истине, чем толстовская. Стерн несносен, как несносен всякий, кто, высмеивает все вокруг и, прежде всего, самого себя. Вот что, вероятно, имел в виду писатель, когда, заканчивая роман, загадочно заметил в октябре 1767 года: «Читатель будет плакать так же громко, как я смеялся».

Умиляется — Йорик, смеется — Стерн.

См. К. Н. Атарова. Стерн и его «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии». — М.: Высшая школа, 1988.

Г. К. Честертон.

«Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» цитируется в переводе А. Франковского.

Вольтер. Кандид, или Оптимизм. Перевод Ф. Сологуба.