Максим Фрай - Книга для таких, как я

Очень смешное определение слова «тусовка» я нашел в "Толковом словаре русского общего жаргона" Ермаковой-Земсковой-Розиной: Неорганизованное сборище людей, <���…> объединившихся для совместного времяпрепровождения. Смех смехом, но в качестве эпиграфа к статье о художественной тусовке цитата сия вполне годится. Действительно «сборище» и уж точно «неорганизованное».

Мне кажется, что слово «тусовка» (термин и жаргонизм в одном лице) пришло на выручку художественному сообществу в тот самый момент, когда употреблять пафосное, обремененное тяжкой мифологической подкладкой слово «богема» стало как-то уж вовсе неприлично. Сообщество людей, состоящих в интимных отношениях с художественным процессом, однако, никуда не делось; следовательно, какое-нибудь (само-) название все равно потребовалось бы.

Все к лучшему: достаточно зайти на вернисаж в любую из московских галерей, увидеть людей с неизменными пластиковыми стаканчиками в руках — да какая же это, к черту, «богема»? Типичная тусовка.

Виктор Мизиано, которому мы, собственно, и обязаны возможностью взглянуть на тусовку как на уникальный социокультурный феномен, в статье "Культурные противоречия тусовки" описывает тусовку как свободное открытое пространство, на котором встретились люди, свободные от каких-либо обязательств перед прошлым и полностью открытые перспективе; синонимы слова «свобода» и различные их производные вообще довольно часто встречаются в этом тексте, поскольку тусовка — это прежде всего добровольное сообщество. Но там же говорится: Чтобы быть в тусовке, надо просто быть. Быть в нужное время и в нужном месте — там, где тусовка воспроизводит себя. Успешный тусовщик — это тот, кто в минимальное время успеет посетить максимальное количество мест. То есть суетиться надо, получается. Ох, нелегкая это работа…

Поэтому я-то как раз воспринимаю художественную тусовку как лукавую профанацию "свободного сообщества", своего рода несформулированное, невнятное (и поэтому тягостное) обязательство всех перед всеми. Но это я один такой мизантроп, наверное. Потому что в основе тусовки все же лежит любовь ее персонажей друг к другу. И ненависть, наверное, тоже. Как в любой большой семье, потому что тусовка — это еще и своего рода «семья», члены которой друг друга не выбирали… что, впрочем, не мешает им чувствовать друг друга родными людьми. Или людьми "одной породы" — как вам больше нравится.

Непонятно, конечно, что делает в "Азбуке современного русского искусства" этот американский гражданин. Наверное, просто присутствует тут в качестве ангела-хранителя.

Один из ведущих нью-йоркских галерейщиков, владелец галереи "Ronald Feldman Fine Arts"; фигура для московских художественных кругов восьмидесятых-начала девяностых почти мистическая, этакий "добрый волшебник" — по той простой причине, что Фельдман всерьез интересовался русским (или тогда оно еще было "советским"?) актуальным искусством. Он даже в Москву приезжал в конце восьмидесятых, когда поездки в Россию еще были в моде. Выставиться у Фельдмана означало чуть ли не в рай при жизни попасть — так, по крайней мере, тогда всем казалось.

У Фельдмана в разное время выставлялись Комар и Меламид (впрочем, они-то уже давно "иностранцы"), Илья Кабаков, Бродский и Уткин, Перцы, Мартынчики.

А в 1994 году в Галерее Гельмана была первая в Москве выставка принтов Энди Уорхолла и рисунков Йозефа Бойса; все работы для выставки любезно предоставил Рональд Фельдман. И это было грандиозное событие, по крайней мере, для меня.

С феминизмом в России как-то сложно все обстоит. Не "как у людей".

В широких народных массах идеи феминизма не укоренились (и вряд ли в ближайшем будущем укоренятся, знаем мы эти массы), а у представителей «узких» масс, во всех остальных вопросах "страшно далеких от народа", они вызывают, мягко говоря, иронию. Не зря официальным символом русского феминизма стала вещающая на эту тему с телеэкрана Мария Арбатова — какой феминизм, такой и символ, нечего на зеркало пенять…

В искусстве же все еще сложнее. Вроде бы считается, что феминизм в актуальном искусстве должен иметь место — как же без него? С другой стороны, в России феминистическое искусство находится (в силу объективных, так сказать, исторических причин) в зачаточном состоянии, в то время как на Западе оно уже пребывает в предархивном, так сказать, состоянии.