Алексей Крученых - Кукиш прошлякам

указав на этот конец конца, баячи будетляне в своем тверчестве уже исходят от других вещей целей и замыслов.

мы даем новое искусство —

без моралина

и без чертяковщины!..

А. Крученых.

1913–1922 г

Случай-игра тормошат запуганного человека, жажда наживы стерла все лица как рельсы трамвая. Бенц и 16 дюймов кажутся новее и одушевленнее —

Только они!..

а в уголках пришепетывают:

— «Князь мира сего» овладел землею — надо спасать свою душу!

Уйти из города в леса символов и шептать дарогия имена, сместивеликую грязь нахлынувшей злобы и скользить в лодке гордого одиночества…

Злобадня — что может быть мудрее этого слова? все однодневное не вечное — зло»…

Только, — ядовитая муха толпы не превратится-ли в скоропиона безлюдья?

Уже уходили в пустыни горевшие тоской от современности и пошлости — попытки не новыя — еще старее результаты!..

· · · · · ·

В нашей литературе уход явно обозначился с «Демона».

Это он мурлыкал и якал (хотя воображал что плачет и проклинает):

и на другой лад:

Надо быть гордым и независимым—так гнусавит и прокаженный бес символитик:

«Эзго нектар отчаяния… искристая нега жестокости и борьба за божественную власть> —так захлебываясь уверяет критик (Закржевский «Лермонтов и современность»).

Покричат: отчаянье! отчаянье — и хорошо им делается как от перекормленного самолюбия!

И носятся со своими страданиями и душею, как барышни с утюгами причесок… Только порою в пустыне как то не уютно:

а хоровод бросает в эти слова беспутный мяч:

Смертельному отчаянью мешают то ад то гармошка!.. не сумел победить современность не мог жить с другим, вдвоем, но еще хуже пожил в одиночку —

куда пойти?

думал было один мужиком стать — но это грубо и трудно…

Чем бы жизнь онездешить?

помадные барышни? или гордые светские красавицы?

но с ними тоже тяжело, слабенький человек от них и в пустыню убежал!

«Все это так реально»!

Надо преобразить жизнь мечтой, кстати и обстановочка науськивающая:

в ночной пустыне только холодные, вечно недоступные звезды да морская вода ласкающая как мертвая рука —

любят уединенные и студенный ручей, уснувшие водоемы, вечерние парки под серой вуалью и застывшие точно из слоновой кости здания (картинки и стишки Борисова-Мусатова, симфонии А. Белого, стихи Кузьмина о старине и проч.).

Или шелестящие камыши

«гнездятся там гады там змеи шипят»

и посреди них — русалка у которой глаза — тоскующие цветы…

«грехами молодости» пахнет, а он воображает — стихи…

Совсем холодными да одинокими не могут быть и в пустыне, а сгореть бояться (таково напр. признание Гоголя, А. Белого и др.).

И вот приходится мечтать

или другими словами:

не любовь а влюбленность, допускающая лишь поцелуй — как поучает хлопотливая Гиппиус…

И теплится — неугасимый огонь в келии пустынника

И переблсскивают глаза величиной в серебряный рубль — почему именно этот размер? —

И дева о которой мечтают — это конечно не ощутимо — грубая барышня или дешевая цыганка, а потустороннее, ангельское сословие —

«тихою будь».. ты молчишь не любя… в любви этих мечтателей должна быть безнадежность и недоступность—

из могилы голос этих мертвецов… и та, о которой мечтают, не женщина хотя как бы и женщина, с телом русалки, что бело как светящийся фарфор не покрытый глазурью, и глазами полными лазурного огня. или как говорит современный пустынник о своей недоступной даме: