Алексей Крученых - Кукиш прошлякам

да в семипудовую и лучше всего—сколько в ней плоти! в бане бы попариться

«баня все поправит» — недаром говорит народ.

Смотрите как славно парится Исайка — этот представитель вечно живучего племени! каторжане и те парятся.

не жизнь им — а баня!

и когда они парятся то забывают, что на них клеймо. они тоже люди, купчихи семипудовые!

а ужаленный бежит прочь неистово крича, издавая нечеловеческие ослиные звуки… и бежит в истопленную сырую баню с плесенью и пауками по углам — вот она вечность — его вечность его смерть! Ужасная вечность… Плохая бесконечность… с радостью пробежал бы он еще квадриллион квадриллионов лишь найти покой — но напрасно этому не бывать земля убегает из-под ног и «осанна» крикнуть не придется несмотря на все желание

Может и желание смешное и глупое — но кто же осудит ужаленного! не ближние же!

те бегут от ужаленного дабы не чувствовать своего безсилия . Можно любить человечество и и человека, отвлеченного, издали, человека мертвого, но когда пред тобою беснующийся, умирающий — что сделаешь?

Расстрелять как Пушкина,

как Лермонтова,

как взбесившуюся собаку!

Здесь может помочь только чудо, только Один которому все повинуется и перед кротостью Которого смиряются бесноватые, но люди тут безсильны и проклиная всех убегает ужаленный. О, еслибы ему встретился хрустальный дворец где пирует самодовольное благополучное человечество (в некоторых сказках об этом разсказывается) с каким наслаждением он пихнулбы его, опрокинул, растоптал. Так сладко помучить, тогда и свои муки были бы в радость все тогда было бы иначе…

и бежит ужаленный ехидною и видит уже «стеклянное море смешанное с огнем и победившие зверя и образ его… стоят на этом стеклянном море держа гусли…» предсмертная усталость и сладость одолевают измученного и грезятся райские сады и слышны гусли и всепрощающий готовится он умереть…

«В любви все сольются» — но когда?

Неужели Катерина — мировая душа — полюбит навсегда Мурина? а полюбив — все примет?

Нет, нет—

«смирись, гордый человек!..»

но ближние не знают не верят и боятся подойти к нему…

ибо не было меры и числа в движениях его и словах, и в его чрезмерном умилении люди чуяли неладное.

это быд ехидный выходец из иного мира, гдй человеку трудно дышать — не хватает вовдуха…

в такой утонченный болезненно сонный мир ехал пред смертью и Тургенев: сны виденья сладость инфернального существования, безплотного и неземного наполняет его мало понятные современникам повести последних лет…

Но появились Успенский Решетников Короленко и Горький.

и пришли люди от земли пришли мужички в русскую пустыню со своими «типами» и посмотрели: сколько нечисти развелось там. это надо вывести а то «ен закуса'т» — решили мужички миром и скопом принялись за скопское дело — ловить блох собирать саранчу в дырявое решето

неуклюже допотопными способами решили исправить мир. Но удивлялись: ен прыткий никак в руку не дается. пробовали к старухе колдунье обратиться — тоже дело не ладилось и сочилась их совесть дырявым решетом… Плюнули мужички и решили так жить небось всех не с'ест— об'естся! свернулись мужички калачиком да так на голой земле и улеглись и храп пошел такой что по всей планиде загудело.

· · · · · ·

жил неподалеку один чувствительный барин и такой был аккуратный — чуть где увидит пылинку или блошку — крик на весь мир подымет:

Как можно чтоб я спокойно сидел и кушал когда такая нечистота!

скорей созвать собрание! всех артистов инженеров адвокатов пусть ловят блоху,

пусть вычистят все до последной пылинки ибо так жить нельзя!

Смеялись мужички: барское дело!

Не понимали спокойные люди о чем кричит его сиятельство

грязь, везде грязь везде блохи! — вопил между тем неженка — ваша культура и ваши науки это грязь! и ваша любовь и ваша жизнь и все! как вы можете жить, если все это замечаете?.. почему вы не мучаетесь?..

и стал неженка искать себе на земле места.

куда не заглянет — везде плохо.

Вы что тут делаете? — спросит у солидных господ

— Развратничаем!

— а эти что делают?

— Комедию ломают дурака представляют ваше сияство!

— а эти что делают?

— микробу этакую в мелкоскоп от вши взяли…

Так жить нельзя вскричал длинобородый граф сколько еще на свете живых блох и вредной саранчи а эти чем занимаются!?! Бросьте все, учитесь блохобойству! а? — гроано переспросил граф. И взяв посох и гневно оглядываясь ушел к мужичкам