Карл Проффер - Ключи к Лолите

Автор благодарит Эда Бейкера, Г.Д.Камерона, К. Грайера Дэвиса, Джона Хьюстона, Мону Хьюстон и Сидни Монас за их помощь в ловле аллюзий.

Моя особая признательность Марку В. Болдино за его авторитетные замечания.

К. Проффер

15 июля—24 ноября 1966 г. Портланд—Блумингтон

Сюжет «Лолиты» был предложен Владимиру Набокову Борисом Ивановичем Щёголевым, не слишком интеллигентным персонажем одного из его «русских» романов ("Дар"), написанного в 1934–1937 годах. Ниже приводится соответствующий пассаж.

"Эх, кабы у меня было времячко, я бы такой роман накатал… Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пес, — но еще в соку, с огнем, с жаждой счастья, — знакомится с вдовицей, а у нее дочка, совсем еще девочка, — знаете, когда еще ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, легонькая, под глазами синева, — и конечно на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроем. Тут можно без конца описывать — соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем — просчет. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает — и ни черта. Пройдет, бывало, рядом, обожжет презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского? Эта история, видите ли, произошла с одним моим большим приятелем, в некотором царстве, в некотором самоварстве, во времена царя Гороха. Каково?" — и Борис Иванович, обратя в сторону темные глаза, надул губы и издал меланхолический лопающийся звук {1} 1 Владимир Набоков — Дар. [Цит. по: М., «Соваминко», 1990. — Прим. ред . ] С. 183–184. .

Из-за этого Бориса и трагедии Достоевского я нахожу эксцентричное описание генезиса лучшего набоковского романа самим автором намеренно сбивающим с толку. Он пишет:

Первая маленькая пульсация «Лолиты» пробежала во мне в конце 1939-го или в начале 1940-го года в Париже на рю Буало, в то время как меня пригвоздил к постели серьезный приступ межреберной невралгии. Насколько помню, начальный озноб вдохновения был каким-то образом связан с газетной статейкой об обезьяне в парижском зоопарке… {2} 2 Владимир Набоков — О книге, озаглавленной «Лолита». [Собр. соч. американского периода в пяти томах. Т. 2. СПб., «Симпозиум», 1997. Все цитаты из романа взяты из этого издания. В дальнейшем в тексте дается ссылка на страницу. ] С. 377.

Разумеется, в данном случае не суть важно, как было на самом деле; и реальный Набоков имеет полное право создавать Набокова вымышленного, если ему так хочется. Я лишь отмечаю, что надо всегда быть начеку, поскольку поверхностных и доверчивых читателей ждет участь набоковских бабочек.

Еще один типично набоковский пример одурачивания обнаруживается в другом предисловии к недавно переведенному роману:

"Мой любимый писатель (1768–1849) сказал как-то о романе, теперь совершенно забытом: Il a tout pour tous [1] В нем есть всё для всех (фр.). …” {3} 3 Владимир Набоков — Предисловие к английскому переводу романа "Приглашение на казнь". [Цит. по: Рассказы. Приглашение на казнь. Роман. Эссе, интервью, рецензии. М., «Книга», 1989.] С. 407. .

Набоков не раскрывает, кто этот автор, и не поясняет, о чем идет речь. Как выяснить имя любимого писателя Набокова, имея в своем распоряжении лишь цитату из забытого романа и две даты, одна из которых — как обнаружится впоследствии — неверная? Этот автор, вероятно, — хотя и не обязательно — француз; упорные поиски и некоторые замечания в набоковском Комментарии к "Евгению Онегину" [«"Рене", гениальное произведение величайшего французского писателя своего времени…» (Eugene Onegin. Commentary. Bollingen Series LXXII Pantheon Books. Vol. III, p. 98)] приводят к выводу, что это Франсуа (Огюст) Рене, виконт де Шатобриан (1768–1848), чья дата смерти указана в Комментарии к «Онегину» правильно. И что это доказывает? Ничего, кроме того, что тот, кто берется за чтение автора-садиста вроде Набокова, должен иметь под рукой энциклопедии, словари и записные книжки, если желает понять хотя бы половину из того, о чем идет речь (забытый роман я так и не раскопал). Это немного досадно, поскольку произведения искусства могут потребовать умственных усилий, несоразмерных пользе, от них получаемой, — хотя литературные головоломки порой увлекательны. Читатель обязан быть исследователем {4} 4 Уже после окончания этой рукописи профессор Болдино обнаружил, что я не сумел последовать собственному совету. Вот верное толкование. Набоков упоминает, что цитата, приведен ная в предисловии к "Приглашению на казнь", взята у автора "Discours sur les ombres" ("Рассуждение о тенях"). A "Discours sur les ombres", как мы узнаём из «Дара» (с. 295–296), принадлежит перу "французского мыслителя Делаланда". И Делаланд, и даты его жизни (он на год пережил Шатобриана), и «Discours», и цитата, и забытый роман являются вымыслом Набокова! Ибо, как пишет сам Набоков в предисловии к "Приглашению на казнь", он признает влияние только одного автора: "печального, сумасбродного, мудрого, остроумного, волшебного и во всех отношениях восхитительного Пьера Делаланда, которого я выдумал" (с. 406). .