Анатолий Москвин - Возвращенные подлинники. Верн-драматург. Драматургия Ж. Верна. Библиографическая справка.

Именно поэтому и сын писателя посчитал отцовские произведения в значительной степени старомодными и даже устаревшими, а значит, не испытывал никаких угрызений совести, переделывая их.

Публикация подлинных верновских текстов (сначала оригиналов «посмертных» романов, приобретенных городом Нантом, позднее романа «Париж в ХХ веке» и переписки Жюля Верна с его издателем Пьером Жюлем Этцелем, раскрывшей характер и объем этцелевских изменений в романах знаменитого писателя) позволила говорить о Верне не только как о зачинателе жанра научно-приключенческой литературы, но и как о зрелом литературном мастере, достойном самого высокого места в писательской иерархии. Последнее, кстати, в какой-то мере подтверждается не угасающим во всем мире интересом к произведениям почтенного мэтра, слишком поверхностно отнесенным только к детско-юношеской литературе. И в наши дни Жюль Верн является самым издаваемым из французских писателей. Думается, что переводы подлинных «посмертных» романов будут с интересом встречены не только поклонниками Верна, но и широкой читательской аудиторией. Несмотря на столетие, минувшее со дня смерти Верна, он во многом остается современным писателем. Это касается прежде всего содержащихся в его книгах идей — не столько научно-технических, сколько в области социологии, морали, экологии, философии — общечеловеческих, одним словом. Именно в них заключается непреходящая ценность романов «амьенского затворника».

Работу над «Болидом», как первоначально называлась «Охота за метеором», писатель начал 27 мая 1901 года, через десять дней после окончания «Маяка на краю Света». Впрочем, сама тема — странствий небесных тел по просторам Солнечной системы и их влияния на судьбу людей — интересовала Верна очень давно: видимо, еще со времен работы над романом «С Земли на Луну». Один ее аспект проявился в романе «Эктор Сервадак», где комета, задевшая своим хвостом нашу планету, уносит с собой крупный кусок земной поверхности. На этот же раз небесный гость падает на Землю.

Нельзя назвать новым и сюжетный ход с необычайной ценностью космического пришельца. Уже в «Экторе Сервадаке» Верн намеревался рассказать о столкновении с Землей кометы, ядро которой состояло из «теллурида золота». Падение подобного объекта привело бы к полному обесцениванию золота и краху капитализма. Можно ли поверить, что такой сюжет зародился в голове писателя, который всего за три года до выхода этого романа осуждал Парижскую коммуну?! Разумеется, Этцель-старший, несмотря на весь свой демократизм, не мог допустить подобного финала. Замысел Ж. Верна он назвал «нереальным» и настоял на изменении сюжета. В итоге земные богачи были спасены от падения золотой кометы.

И вот четверть века спустя писатель снова возвращается к теме космического пришельца, состоящего из драгоценного металла. На этот раз болид должен упасть на поверхность планеты, но воспользоваться буквально свалившимся с неба богатством людям не суждено: космический гость приземляется на безлюдном островке близ побережья Гренландии и вскоре погружается в океанские пучины.

Надо сказать, что в своих последних романах Жюль Верн чаще обычного издевается над свойственной человечеству «проклятой жаждой золота», как в свое время назвал алчность древних римлян великий Вергилий. Трижды в последние годы жизни писатель поднимает эту тему (в романах «Золотой вулкан», «В Магеллании», «Охота за метеором»), и всякий раз нежданное фантастическое богатство, ослепительно сверкнув, рассыпается в прах. Но при этом Верн успевал показать тлетворную силу золотого тельца. Драгоценный металл, врывавшийся в спокойную жизнь простых обывателей, непременно приносил с собой раздоры, несчастья, личные трагедии, катастрофы. Видимо, такой поворот в творчестве писателя не слишком устраивал Л.-Ж. Этцеля. Не потому ли автор до последнего откладывал посылку готовой рукописи издателю?..

У Мишеля было около трех лет на подготовку отцовского текста к печати. И он немало потрудился над рукописью, точнее — над машинописным вариантом текста. Большую часть его правки можно назвать формалистическими придирками: перевод прямой речи в косвенную, замена одних глагольных форм другими (например, настоящее время сослагательного наклонения Мишель заменяет будущим простым изъявительного наклонения, вместо личных форм употребляет безличные и т. д.), перестановка слов во фразах (одни фразы разрываются, в других меняется ритмика) и т. п. Мишель без видимой надобности удаляет отцовские определения, эпитеты — не ради сокращения: вместо удаленных слов он вписывает другие, и вряд ли их можно признать более удачными. Разумеется, сын свято верил, что улучшает отцовский текст, делает его «читабельнее», динамичнее, да еще и закравшиеся ошибки исправляет. Правда, при этом непонятно, зачем надо было менять направление полета метеора по небу (у отца небесный гость перемещается с северо-востока на юго-запад, у сына — с севера на юг) и время его пролета, сокращенное Мишелем в три раза, к чему было исправлять время «открытия» метеора и т. д.