А. Москвин - Возвращенные пучиной

Стержнем сюжета каждого из двух представленных в этом томе произведений стала катастрофа в океане. Дальнейшее развитие событий так или иначе связано с этим ключевым моментом, хотя собственно морские эпизоды занимают в романах немного места.

«Два года каникул» относятся к достаточно обширному в мировой приключенческой литературе направлению, которое называется «робинзонадой» в честь самой яркой из подобных книг — бессмертного «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо. Во вступлении Верн перечисляет самых знаменитых своих предшественников — прежде всего уже упомянутого зачинателя направления и одного из лучших его последователей — Иоганна Рудольфа Висса, перу которого принадлежит «Швейцарский робинзон», выпущенный в 1812 году. Обе книги еще в детстве пробудили в Жюле страсть к путешествиям и восхищение теми представителями рода человеческого, кто даже в ситуации, казалось бы, безвыходной добивается победы над судьбой и стихией, собрав в кулак всю свою энергию и волю.

Особенно сильно влюблен был нантский мальчишка в роман Висса. В «Швейцарском робинзоне» на необитаемый остров попадает целая семья: отец и четыре сына; сюжет — очень живой, события развиваются динамично, нет монотонности, повторов.

Неудивительно, что спустя много лет мастер использовал в своем творчестве именно «швейцарский» вариант робинзонады. Впервые над темой о выживании людей, заброшенных на необитаемый остров, писатель задумался в 1872 году, начиная работу над одним из своих лучших созданий — романом «Таинственный остров», а десять лет спустя вернулся к этой теме, написав — но уже в юмористическом ключе — «Школу робинзонов», отдаленное и слабое отражение предыдущего шедевра. В 1886 году, а может быть, и чуть раньше, амьенский затворник опять принимается за книгу о робинзонах. Болезнь вынудила его запереться в четырех стенах. Одно за другим следовали несчастья: в марте 1886 года умер постоянный издатель Ж. Этцель, год спустя, 17 февраля 1887 года, скончалась мать. Прикованный к постели, знаменитый писатель не смог приехать к ней проститься, не появился он и на похоронах. Были и другие потери. «Физически он отяжелел, «волочит лапу», короче говоря, замкнулся в своем безрадостном амьенском уединении» [1] [1] Жюль-Верн Жан. Жюль Верн. М., 1978, с. 311. . Жюль Верн признавался близким, что вступил в самую черную полосу жизни. Ему не исполнилось и шестидесяти, а он уже зачислил себя в старики. Чтобы уйти от многочисленных разочарований, литератор с головой погружается в работу. К сожалению, «Двумя годами каникул» творческого спада мэтру преодолеть не удалось. «Досаднее всего то,— упрекает деда внук Жан,— что он не придумал ничего нового, хотя сам ощущал такую необходимость» [2] [2] Там же. .

Верна нисколько не смущала перекличка его сочинения с сочинением Висса. Он, наоборот, всячески ее подчеркивает. Один из юных героев, Сервис, просто одержим «Швейцарским робинзоном» и пытается подражать во всем героям любимой книги. На что следует реплика другого юноши, Гордона, безусловно выражающая мнение самого автора: «В истории о швейцарском робинзоне чему-то можно верить, а чему-то нельзя».

Кроме названных уже произведений, на замысел книги и развитие сюжета повлиял еще один блестящий верновский роман — «Пятнадцатилетний капитан». В своем новом сочинении писатель не только повторяет прежний тезис: подросткам (а в XIX веке пятнадцатилетних относили чаще к детям) вполне по силам принимать ответственные, «взрослые» решения, влияющие на судьбу их ближних. Более того, теперь автор делает еще один шаг вперед и утверждает: детское общество даже в полной изоляции способно выжить и обеспечить себе минимум необходимых для существования вещей и продуктов. Нелишне отметить, что при этом мастер не забывает указать на появление в маленькой ребячьей группке структурного расслоения, характерного для человеческого общества вообще. Позднее, уже в XX веке, подобным же вопросом, но уже с других позиций, займется нобелевский лауреат У. Голдинг, пришедший к принципиально таким же выводам в замечательном романе «Повелитель мух».

В «Двух годах каникул» Ж. Верн остается верен себе в изображении национальных характеров и межнациональных отношений: естественно, основной положительный герой — французский мальчишка, выставленный в самом лучшем свете. Столь же естественно, что ближайшим помощником Бриана становится американец Гордон, в любом конфликте принимающий сторону француза.