Игорь Фрадкин - ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ ТЕОДОРА ФОНТАНЕ

В этом и других подобных эпизодах отчетливо проступает ироническая улыбка автора, который ясно видит смешные стороны аристократических претензий, анахроничность траченных молью юнкерских идеалов, нечто музейное в хранимых ими традициях и формах жизни, которые «не держатся, ну никак, хоть убей, не держатся». Но Фонтане видит и другое: сопротивление ходу времени не может продолжаться долго, идет неумолимый процесс деклассации дворянства (в этом - смысл эпизода с фон Клессентином, который променял традиционную офицерскую карьеру на амплуа второразрядного актера), непримиримые, вроде Терезы, так и умрут, ничему не научившись, а ее сестры Софи и Манон, умные, не заносчивые девушки, изменят старому сословному знамени и ступят на новый путь, подсказанный необходимостью.

С 1889 по 1894 год Фонтане параллельно с работой над другими произведениями писал роман «Эффи Брист» [3] Роман вышел в русском переводе. См. Т. Фонтане, Эффи Брист, М. 1960. . Исследуя рукописи, Фриц Беренд сумел обнаружить семь если не полных редакций, то, во всяком случае, рабочих пластов, этапов создания романа. От этапа к этапу углублялись и совершенствовались характеристики персонажей, изменялось место действия и общий колорит повествования. Вышедший в 1895 году, этот роман был высоко оценен критикой и выдержал много изданий подряд. «Первый настоящий успех, которого мне удалось добиться романом»,- отмечал Фонтане в дневнике.

Писатель создал шедевр, который не только оказался вершиной его творчества, но и явился наивысшим достижением немецкого реализма второй половины XIX века. Этот роман вобрал в себя художественный опыт, накопленный Фонтане, начиная с «Шаха фон Вутенов» и кончая «Поггенпулами», он заключал в себе наиболее яркое в смысле остроты социальной критики и эстетически наиболее совершенное воплощение тем, идей и конфликтов, которые разрабатывались писателем в разных аспектах в произведениях 80-90-х годов.

Многие сюжетные мотивы «Эффи Брист» уже встречались в повестях «Неверная жена» и «Сесиль», а отдельные эпизоды перенесены из них даже с соблюдением ряда запоминающихся деталей. Преемственность еще более очевидна в постановке проблемы, которую писатель сделал центральной в «Эффи Брист»: честь ложная и истинная, поведение человека в его отношении к общественным требованиям и житейским правилам, диктуемым моралью господствующих классов. Эта проблема проходила через все творчество Фонтане, занимая особенно видное место в романе «Пути-перепутья» и в повестях «Шах фон Вутенов» и «Стина».

Роман «Эффи Брист» остался непревзойденным в творчестве Фонтане. После него - в те немногие годы, которые ему еще были подарены судьбой,- Фонтане написал две мемуарные книги, написал (посмертно вышедший книжным изданием) роман «Штехлин», но подняться до уровня «Эффи Брист» ему уже было не суждено.

Глубокое разочарование в общественном строе и моральных устоях Германской империи, которое так отчетливо сказывалось в художественных произведениях и письмах старого писателя, и постепенно возникшая уверенность, что будущее принадлежит рабочему классу,- все это вызывало у него противоречивый, но властный интерес к проблеме народного восстания, заставляло его все чаще задумываться о перспективе социальной революции. Выражением этих раздумий был замысел исторического романа о народном восстании в XIV веке «Ликедейцы» («Клаус Штертебекер»), преследовавший Фонтане в течение последних лет его жизни. Писатель не успел его осуществить, но многочисленные упоминания о нем в письмах и дневнике и черновой, схематический набросок свидетельствовали о намерении Фонтане, вопреки традициям реакционной историографии, трактовать своих героев не как пиратов и грабителей, а как социальное движение коммунистов-уравнителей. По признанию самого писателя, его прежде всего привлекала «социал-демократическая актуальность» темы. Свой схематический набросок Фонтане, вслед за сценой массовой казни бунтарей в Гамбурге на Грасбруке, заканчивал словами, несомненно навеянными «Коммунистическим манифестом»: «Призрак, которой бродил в Мариенгафене, побежден. Но призрак ликедейцев ныне бродит по всему свету».

* * *

В несравненно большей степени, чем кто-либо из его современников, Фонтане возвышался над провинциальным уровнем немецкого критического реализма. Свободный от патриархальных иллюзий и реакционных утопий, приветствуя поступательный ход истории, он сумел, опережая свое время, увидеть порочность и обреченность общественного строя современной Германии. Он смог подняться до сознания того, что «начало нового, лучшего мира заключено в четвертом сословии», и подчас находил даже в себе мужество приветствовать историческую бурю, которая сметет отживший строй. Правда, глубокие и смелые прозрения грядущих революционных перемен, к которым Фонтане пришел в своих частных высказываниях и письмах, не нашли прямого воплощения в его художественном творчестве, но лучшие из его произведений содержали в себе замечательную реалистическую картину старого мира как мира несостоятельного и идущего навстречу неизбежной гибели.