Игорь Фрадкин - ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ ТЕОДОРА ФОНТАНЕ

Все, писавшие о Теодоре Фонтане (1819-1898) - литературоведы, критики, эссеисты,- неизменно употребляли формулу «старик Фонтане». Словно окаменевший эпитет, обозначение «старик» прочно приросло к имени этого выдающегося писателя. Между тем он не был каким-то особенно уникальным «долгожителем» среди немецких художников слова. Вильгельм Раабе или Густав Фрейтаг умерли в том же возрасте, а Фридрих Шпильгаген или, например, Герхарт Гауптман достигли и более глубокой старости. Но «стариком» в сознании читателей и историков литературы остался лишь Фонтане.

Творческая судьба этого писателя сложилась необычно. Еще в юности он осознал свое призвание, с середины 30-х годов XIX века начал писать и в течение четырех с лишним десятилетий был продуктивно работающим литератором, автором многих книг очерково-репортажного, культурно-исторического и публицистического характера. Он был особенно замечателен как поэт, и некоторые его баллады вошли во все хрестоматии. Но при всем том неутолимая литературная деятельность Фонтане на протяжении едва ли не полувека была ненормально затянувшейся прелюдией к тому главному, что ему еще суждено было совершить, и свое истинное место в истории немецкой литературы, в европейским реализме XIX столетия он обрел лишь произведениями, напясанными в старости. Свой первый роман - «Перед бурей» - он закончил на пороге шестидесятого года жизни, а такие его шедевры, как «Эффи Брист», «Пути-перепутья», «Госпожа Женни Трайбель» и др., относились к еще более позднему времени.

Случай, конечно, в истории литературы исключительный - чтобы подлинная зрелость и творческие свершения пришли к художнику лишь в ту пору, когда обычно писатель уже миновал свой зенит и его произведения обнаруживают признаки истощения таланта. Это столь позднее воплощение долголетних наблюдений н жизненного опыта было вынужденным: прежде чем отважиться приступить к работе над романами и повестями, в совокупности своей составившими нечто вроде «человеческой комедии» бисмарковской Германии, Фонтане должен был десятилетиями тянуть лямку журналиста-поденщика. «Безденежье и нужда порождают чернильных рабов»,- писал он в 1891 году в статье «Общественное положение писателей», после того как ему пришлось в 50-60-е годы самому вдосталь отведать доли «чернильного раба» консервативной правительственной печати.

Впрочем, формула «старик Фонтане» не только констатирует тот элементарный факт, что значительнейшие произведения этого писателя создавались им в преклонном возрасте. Они и несут на себе - в трактовке и оценке человеческого поведения, в общем тонусе жизневосприятия, в характере юмора - явственный отпечаток возраста. Трезвость и проницательность в понимании людских, страстей и общественных пороков соединяются в романах и повестях Фонтане с известной умиротворенностью конечных выводов. Радикализм юности сменился в них терпимостью, и мудрость жизни нередко выступает в форме житейской умудренности.

* * *

Известный немецкий критик Пауль Рилла следующим образом охарактеризовал позднее творчество Фонтане: «То, что Фонтане был принужден идти против своих собственных консервативно-прусских симпатий, то, что он видел неизбежность падения своего с ироническими оговорками любимого бранденбургского дворянства и описывал прусские порядки как косную условность, не заслуживающую лучшей участи, и то, что он видел способности, душевное величие и будущее в тех людях, от которых официальное общество Германской империи высокомерно и с возмущением отворачивалось,- это нужно считать одной из величайших побед реализма, одной из величайших особенностей старика Фонтане».

Легко заметить, что приведенная характеристика представляет собой очень близкий к исходной формуле парафраз известного высказывания Энгельса о Бальзаке: «В том, что Бальзак таким образом вынужден был идти против своих собственных классовых симпатий и политических предрассудков,- писал Энгельс Маргарет Гаркнесс,- в том, что он видел неизбежность падения своих излюбленных аристократов и описывал их как людей, не заслуживающих лучшей участи, и в том, что он видел настоящих людей будущего там, где их в то время единственно и можно было найти,- в этом я вижу одну из величайших побед реализма и одну из величайших черт старого Бальзака» [1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 37, стр. 37. .