Евгений Жаринов: Фэнтези и детектив — жанры современной англо-американской беллетристики

Раздался скрип тормозов. Петти отбросило назад. Водитель обругал его, как будто мальчишка был в чем-то виноват, а Петти как ни в чем ни бывало кинулся к мотелю.

Хал весь покрылся потом. Он чувствовал, что лоб его был мокрым, словно он попал под ливень. Рука начала неметь, зажатая, как в тисках, между двумя пластинками. «Давай, — думал он, — давай. Я готов ждать весь день. До тех пор, пока черти в аду не передохнут, если уж на то пошло.»

Тарелочки медленно раздвинулись и вернулись в свое прежнее положение. Хал услышал только, что что-то хрустнуло внутри обезьянки. Хал посмотрел на руку и на веник. Веник почернел в том месте, где его коснулись тарелочки, как будто это место обожгли чем.

Муха продолжала все жужжать и биться о стекло, пытаясь вырваться из комнаты к холодному октябрьскому солнцу, которое казалось таким близким.

Петти буквально влетел в комнату. Он тяжело дышал, щеки порозовели: «Я нашел сразу три камня. Пап, я еще, — вдруг он прервался, — пап, что с тобой?»

— Все в порядке. Давай сумку.

Хал подцепил ногой столик, стоящий у софы, и придвинул его вплотную к подоконнику. И затем положил на стол сумку. Он открыл ее, как будто раздвинул губы чьего-то огромного рта. Хал видел, как в глубине сумки чернеют три здоровых камня. Брезгливо, веником Хал смел обезьянку с подоконника, и та упала прямо в сумку. Раздался слабый звон, одна из тарелочек ударила о камень.

— Папа? Папа? — в испуге закричал Петти. Хал посмотрел на него. Что-то случилось? Но что? Хал посмотрел в ту сторону, куда был обращен взгляд Петти. И ему все стало ясно. Назойливое жужжание прекратилось. Она лежала, задрав лапки кверху, на подоконнике.

— Это ОНА сделала это? — прошептал растерянно Петти.

— Пошли. Дорогой все узнаешь, — и Хал закрыл сумку на «молнию».

— Но у нас нет автомобиля, папа. Ведь мама с Деннисом уехали на нем за покупками.

— А вот это уже не твоя печаль, — сказал хал и потрепал сына по голове.

Хал показал клерку свои водительские права, добавил к ним двадцать долларов и, как дополнительную плату, наручные часы. Взамен он получил ключи от собственной машины клерка. Когда они уже ехали на восток в сторону Каско по шоссе 302, Хал начал рассказывать свою историю. Сначала спокойно, а потом все больше и больше волнуясь. Он начал с того, что, обезьянку, скорее всего, привез его отец из какого-нибудь далекого плавания. По-началу в этой игрушке не было ничего особенного. Существуют сотни тысяч всякого рода заводных обезьянок. Некоторые из них сделаны в Гонконге, некоторые — в Тайване, некоторые — в Корее. Но именно с этой игрушкой произошло что-то неладное. Скорее всего, это произошло с НЕЙ в темной кладовке в их родном доме. «Я вообще считаю, — сказал Хал, пытаясь выжать из машины хотя бы семьдесят миль в час, — что ЗЛО окружает нас повсюду, только оно не всегда дает о себе знать. Чаще всего оно срывается до поры, до времени, а потом совершенно неожиданно дает о себе знать с такой силой, что ты уже не в состоянии что-либо сделать». Он не стал развивать эту мысль дальше, так как почувствовал, что Петти уже на пределе, но мысль эта помимо его воли сама начала развиваться в этом в том же направлении. Он думал, что само понятое ЗЛА чем-то напоминает ему обезьянку, его детскую заводную игрушку. Ведь никто не заставляет тебя делать то, что ты делаешь. Ты сам решаешь завести эту обезьянку: механизм начинает работать, одна шестеренка зацепляется за другую — и начинают звякать тарелочки, а глупые стеклянные глаза как будто смеются над тобою.

За домом тети Иды и дяди Вилли был старый сарай, где хранилась рыбачья лодка и снасти. Сюда-то и направились Хал и Петти. В правой руке у Хала была сумка с обезьянкой, и, казалось, что с каждым шагом она становилась все тяжелее. У Хала пересохло в горле, заложило уши.

— Не касайся ее, — сказал он сыну, ставя сумку на землю. В кармане Хал нащупал связку ключей, которую передал ему недавно Билл. Ключ от сарая был специально помечен.

Хал повернул ключ в замке и открыл настежь дверь в сарае. Деревянным бруском он заложил ее так, чтобы она не закрылась сама собой от ветра. Первое, что почувствовал Хал, вступив на порог, — это запах лета. Здесь по-прежнему пахло брезентом и деревом.

Рыбачья лодка все еще была здесь. Весла аккуратно сложены. Казалось, что только вчера ее поставили сюда и ушли по своим делам. Билл и Хал часто рыбачили с дядей Вилли, но всегда порознь. Лодка была слишком мала для троих. Краска от времени облезла, а, бывало, дядя Вилли каждую весну красил лодку в красный цвет. Мыс был затянут паутиной.