Евгений Брандис - Комментарий к романам Жюля Верна Властелин мира, Драма в Лифляндии и В погоне за метеором

Особенности сюжета «Михаила Строгова», где также фигурирует политический ссыльный, рижанин Василий Федоров, и романа «Цезарь Каскабель» можно объяснить влиянием устойчивой во Франции литературной традиции романа о России.

В литературе XIX века довольно широко использовалась тема о сибирском изгнаннике или ссыльно-заключенном, который живет в обстановке суровой природы, иногда в полном одиночестве, и в конце концов либо сам спасается бегством, либо возвращается из изгнания по ходатайству друзей или заступничеству своих детей. «С конца 60-х гг., — пишет М. П. Алексеев, — эта своеобразная литература о сибирских изгнанниках и беглецах значительно увеличивается благодаря интересу к русской политической жизни вообще и в частности к революционной деятельности народников… С другой стороны, Сибирью, как живописным фоном для повествования, и историей ссыльного беглеца, как удобной сюжетной канвой, заинтересовывается авантюрный роман» [3] Сибирская советская энциклопедия, т. III, 1931, стр. 218, 219. .

Полярное побережье Сибири описано в романе «Найденыш с погибшей «Цинтии» (1885). Здесь Жюль Верн и его соавтор Андрэ Лори широко использовали известную книгу шведского полярного исследователя Норденшельда «Плавание на «Веге», в которой нашли много интересных сведений о сибирских морях, природе Арктики и все необходимые для романа фактические данные о зимовке «Беги» в 1878 году в Колючинской губе, неподалеку от выхода в Берингов пролив. Читатели узнают «трогательные подробности» об исключительной честности и гостеприимстве чукчей и помощи, оказанной ими Норденшельду. В романе много говорится и о перспективах использования Северного морского пути, который «даст возможность заинтересованным государствам установить регулярное морское сообщение с Сибирью».

Географические описания России не ограничиваются у Жюля Верна восточными и северными окраинами. Робур и его спутники во время кругосветного воздушного путешествия пролетают над Каспием, вдоль Волги, мимо Москвы и Петербурга.

Южная часть России — Крым и кавказское побережье — служит предметом изображения в романе «Упрямец Керабан» (1883). Приключения героев развертываются на фоне прекрасной природы, о своеобразии которой автор дает, в общем, верное представление. «Со своим Чатыр-Дагом, — пишет он, — который возносит на полторы тысячи метров ввысь плоскую вершину, с амфитеатром лесов, зеленая пелена которых спускается до самого моря, с купами диких каштанов, кипарисов, маслин, миндальника, ракитника, с каскадами, воспетыми Пушкиным, — Крым представляет собою прелестнейшую жемчужину в том венке стран, который простирается от Черного моря до моря Адриатического».

Хотя о нравах и обычаях населения автор имеет зачастую только приблизительные или даже полуфантастические сведения, ему все же удалось в рамках приключенческого романа воспроизвести некоторые реальные стороны жизни царской России, с неизбежными жандармами и казаками, чинившими препоны сумасбродному Керабану.

В Среднюю Азию Жюль Верн переносит читателей в романе «Клодиус Бомбарнак» и в Прибалтику — в романе «Драма в Лифляндии».

Когда появился роман «Клодиус Бомбарнак» (1893), подходило к концу строительство Закаспийской железной дороги (Красноводск — Ташкент) и было начато сооружение Великой Сибирской магистрали. Закаспийскую дорогу, имевшую стратегическое значение, строило военное ведомство под руководством опытного инженера, генерала М. Н. Анненкова. В условиях движущихся песков пустыни Кара-Кум, с редкими оазисами и реками, строители столкнулись с неимоверными трудностями.

К 1893 году Закаспийская дорога была доведена до Самарканда. В предвидении дальнейших успехов железнодорожного строительства в России и развития экономических связей между двумя великими государствами Жюль Верн мысленно продолжил эту дорогу от Самарканда до Ташкента и китайской границы, провел ее через весь Китай, из конца в конец, — через Памирское плоскогорье, мимо озер Лобнор и Хара-Нур, через Тайюань и Тянцзинь, до самого Пекина.

Писатель не устает восхищаться на протяжении всей книги искусством и изобретательностью строителей Закаспийской железной дороги. «К счастью, я читал отчеты инженера Буланжье относительно громадного сооружения генерала Анненкова, — сообщает репортер Клодиус Бомбарнак. — Часто говорят о необычайной быстроте, с какой американцы проложили железнодорожный путь через долины Дальнего Запада. Но да будет известно, что русские ничуть не уступают им в этом отношении, если даже они не превзошли их как своим проворством, так и промышленной смелостью».