Татьяна Чернышева - Природа фантастики

Марк Хиллегас также отмечает, что «другой мир» современной фантастики весьма отличается от «воображаемых миров» прежней утопии. Последние воспринимаются читателем как безусловно несуществующие, а к миру «космической фантастики» (space fiction) отношение читателя «более серьезное», по выражению исследователя [69] °69 Hillegas Mark. Science Fiction as Cultural Phenomenon: A Re-evaluation, p. 30. .

Противоречие заключается в том, что «остранение» неизбежно предполагает те или иные формы иносказания, а созданные в современной фантастике миры зачастую ставят исследователя в тупик как раз своей буквальностью. Если бы воображаемые миры современной фантастики всегда можно было воспринять символически или аллегорически, все было бы ясно и не было бы ни загадки научной фантастики, ни, по видимости, неразрешимого противоречия, фантастика укладывалась бы в привычные литературные формы и приемы. Но в том-то и дело, что зачастую символическое и аллегорическое прочтение фантастических произведений XX в. попросту нелепо, как пишет Марк Роуз [70] °70 Cм.: Rose Mark. Introduction. - In: Science Fiction: Collection of Critical Essays. N. Y. Ed. by M. Rose. 1976, p. 2. . К вопросу о буквальности вымысла в научной фантастике нам предстоит еще вернуться.

Одним словом, современная фантастика содержит в себе немало загадок. Вот еще одна. Всякая попытка воспринять научную фантастику как особый метод или сумму приемов (создание иллюзии правдоподобия с помощью научных подробностей, «остранение») немедленно лишает научную фантастику… собственной истории.

Так, К. Эмис считает автора «Путешествий Гулливера» предшественником научной фантастики, имея в виду тщательную проработку деталей и пропорций, что станет впоследствии основой метода Ж. Верна [71] °71 Amis Kingslev. Starting Point. - In: Science Fiction: Collection of Critical Essays. N. Y. Ed. by M. Rose. 1976, p. 21. . Однако такую тщательную проработку деталей можно наблюдать как после Ж. Верна, так и до него. Ее вполне можно назвать основой метода С. Лема, славящегося как раз таким умением убедить читателя в реальности происходящего, или А. Азимова, если иметь в виду, например, изображение вселенной паралюдей в романе «Сами боги». Р. Лупофф считает умение создавать миры с тщательно продуманными пропорциями сильной стороной дарования Р. Берроуза [72] °72 См.: Lupoff Richard A. Edgar Rice Burroughs: Master of Adventure. N. Y.: Ace Book, 1968. . Тщательную проработку деталей и создание иллюзии правдоподобия с помощью «чисто научных подробностей» (выражение Э. По) можно найти уже у Лукиана, а Сэм Московиц обнаруживает эти приемы даже… у Гомера [73] °73 Moskowits Sam. Explorers of the Infinite. Shapes of Science Fiction. Cleveland; New York, 1963, p. 11. .

Гомер, Лукиан, Э. Берроуз, Ж. Верн, С. Лем… И при этом никакого движения. Просто констатация общности приема. А В. Ирвин, исследователь fantasy (еще одной разновидности фантастического, взаимоотношения которой с научной, фантастикой — вопрос весьма не простой и до предела запутанный в современной критике), которую он тоже связывает с «социальным критицизмом», прямо заявляет, что хотя fantasy писались во все эпохи, своей истории этот жанр не имеет [74] °74 См.: Irwin W. R. The Game of the Impossible. A Rhetoric of Fantasy. Urbana; Chicago; London: University of Illinois Press, 1976, p. 106. .

Явление не может не иметь собственной истории, но ее может быть лишен какой-то постоянный атрибут явления. Возможно, что с чем-то подобным мы сталкиваемся и в этом случае.

Однако стремление понять научную фантастику как особый метод породило и еще одно направление поиска. Мы имеем в виду весьма популярную в советской критике 60-х годов гипотезу о синтезе науки и искусства, якобы осуществляемом в научной фантастике. Тогда часто писали о том, что современная «фантастика кое в чем родственна науке; ее приемы исследования мира представляют собой сложнейший, еще не изученный синтез научного и художественного метода познания» [75] °75 Громова А. Фантастика — что это такое? — Дет. лит., 1966, № 5, с. 12. , что в «своей внутренней логике, в принципах анализа она непосредственно приближается к науке» [76] °76 Емцев M, Парнов Е. Наука и фантастика — Коммунист, 1965, № 15, с. 67. , что родство фантастики с наукой проявляется «в принципах мышления, в методике анализа» [77] °77 Громова А. Герои далеких радуг. Заметки о творчестве Стругацких. Комс. правда, 1964, 26 дек. .

К мысли о синтезе научного и художественного методов познания, якобы осуществляемом в научной фантастике, склоняется и большинство авторов сборника «Формулы и образы» [78] °78 M.: Сов. писатель, 1961. . Идея эта проникла и в профессиональное литературоведение. Так, интерес к ней проявлял Б. Мейлах [79] °79 См.: Мейлах Б. С. Искусство и наука: новая фаза дискуссии (о взаимоотношениях научной и художественной литературы). Заметки литературоведа. — Лит. газ., 1966, 18 июля; он же. На рубеже научного и художественного творчества. — Нева, 1966, № 9. .