Татьяна Чернышева - Природа фантастики

Странный и упорный интерес фантастики XX в. не столько к самому человеку, сколько к вещам и явлениям, его окружающим — к технике, космосу, свойствам времени и пространства, — неизбежно повлек за собой вопрос, не является ли специфическим предметом изображения в научной фантастике материальная среда, в том числе и искусственная, созданная самим человеком [43] °43 В свое время дань этой концепции отдал и автор настоящей работы. См.: Человек и среда в современной научной фантастике. — В кн.: Фантастика, 1968, М.: Мол. гвардия, 1969, с. 299 — 320. . Брайн Олдис даже предлагает переименовать научную фантастику в «литературу, изображающую среду» (environmental fiktion) [44] °44 Aldiss Brian. Origin of the Species. - Extrapolation, vol. 14, N 2, 1973, May, p. 170. . Но Б. Олдис говорит не просто о среде, а об изменениях в окружающей среде и о влиянии этих изменений на человека, который тоже неизбежно подвержен каким-то переменам. Иногда критика и исследователи говорят не о среде, а о научных открытиях и их влиянии на человека, о влиянии научного прогресса на человеческое общество. Об этом писал еще в 1953 г. А. Азимов, предлагая назвать научную фантастику «социальной научной фантастикой» [45] °45 Modern Science Fiction. Ed. by Reginald Brethor. N. Y., 1953. . О социальных последствиях научных открытий как о главном предмете изображения в научной фантастике неоднократно писали и советские критики [46] °46 См.: Парнов Е. Щит Персея. Заметки о научной фантастике. — Лит. газ., 1976, 7 июля; Тамарченко Е. Мир без дистанции (о художественном своеобразии современной научной фантастики). — Вопр. лит., 1968, № 11, с. 96 — 115; Соловьева И. Безусловность условного мира. — Лит. обозр., 1973, № 10, с. 31; Фантастика (Материалы дискуссии). — Лит. газ., 1969, 3 дек.; и др. .

На первый взгляд, определение Б. Олдиса, «литература, изображающая среду», и А. Азимова «социальная научная фантастика» имеют мало общего, однако, если учесть смысл, который вложен в них авторами, то окажется, что они говорят об одном и том же — научную фантастику занимают быстро, почти катастрофически нарастающие перемены в человеческом обществе, которые несет с собой научно-технический прогресс в его идеальном (познание мира) и материальном (техника, изобретения) выражении, перемены, неизбежно отражающиеся на судьбах и психике людей. А. Кларк назвал научную фантастику «литературой изменений» [47] °47 Кларк А. В защиту научной фантастики. — Курьер ЮНЕСКО, 1962, нояб. , и это определение подхватили многие критики, оно стало не менее популярным, чем определение Р. Хайнлайна («литература рассуждений»).

Все это заставляет предположить, что у научной фантастики есть не только особый предмет изображения, но и особая социальная функция, отличающая ее от других форм искусства. Ф. Пол даже возражал против стремления представителей «новой волны» сблизить научную фантастику с «главным направлением», привнося в фантастику обычные достоинства литературного произведения. Он считал, что это помешает фантастике выполнять свою функцию, а ведь она делает

нечто очень важное и нечто такое, что ничто и никто кроме нее сделать не может [48] °48 См.: MhA Forum SF: The New Mythology, p. 96. .

В чем же видится сущность этой функции? Здесь тоже можно различить разные, оттенки смысла, важнейшие из которых, на наш взгляд, следующие: научной фантастике приписываются футурологические или «приспособительные» функции.

Взгляд на современную фантастику как на некую разновидность футурологии уходит корнями в критику 20-х годов, когда считалось, что фантастика изображает будущее, чаще науку и технику будущего, старается предугадать какие-то конкретные черты грядущего.

Еще X. Гернсбек определил научную фантастику как «литературу пророчества в области материального прогресса» [49] °49 См.: Storer Leon. Science Fiction the Research Revolution and John Campbell. - Extrapolation, vol. 14, N 2, 1973, May, p. 130. . Этот взгляд находит последователей и в наши дни. Так, Д. Ливингстон рассматривает научную фантастику как «важный компонент футурологии» [50] °50 Levingston Dennis. Science Fiction as Fyturology. - Extrapolation, vol. 14, N 2, 1973, May, p. 153. , а писатель Лестер дел Рей считает главным в природе научной фантастики предвидение, предсказание (predicative nature) [51] °51 См.: MhA Forum. SF: The New Mythology, p. 102. . В этом случае предполагается, что научная фантастика стремится непосредственно предсказать грядущее, его облик.

Однако подавляющее большинство современных критиков склоняется к другой, на наш взгляд, более близкой к истине мысли: в картинах будущего, которые рисует научная фантастика, они видят не столько прямые предвидения и пророчества, сколько стремление через показ измененного, «иного» мира, не похожего на сегодняшний, подготовить читателей к возможным переменам, многие из которых вообще непредсказуемы, сделать психику человека более гибкой. Так разъясняет А. Кларк свое определение фантастики как «литературы изменений» она помогает человеку приспособиться к миру, который грядет и который уже наступает. Близкие этому мнению А. Кларка мысли высказывались и советскими критиками [52] °52 См.: Гор Г. Жизнь далекая, жизнь близкая. — Лит. газ., 1969, 22 окт.; Парнов Е. Щит Персея. Заметки о научной фантастике; он же: Фантастика вчера и сегодня, завтра (диалог Ю. Кагарлицкого и Е. Парнова). — Лит. газ., 1973, 23 мая; Стругацкий А., Стругацкий Б. От чего не свободна фантастика? / Беседу записала Силина Т. — Лит. обозр., 1976, № 8, с. 108; Громова А. Золушка. .