Р. В. Иванов-Разумник - М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

Не более удачным оказался и другой прием, тоже идущий от Гоголя и особенно от «натуральной школы» его продолжателей. Это был прием шаржа, громадным мастером которого впоследствии был Салтыков, но который был здесь употреблен им подражательно и крайне неудачно. Элементом шаржа в «Женихе» является капитан Махоркин, зародившийся не без влияния капитана Копейкина Гоголя; все связанное с Махоркиным написано в тонах шаржа, вплоть до пейзажа и до самых мелких бытовых подробностей. Ироническая фантастика и шарж Гоголя и его последователей сказываются во всем эпизоде, посвященном в «Женихе» лесничему Махоркину; фантастикой и шаржем проникнуто описание первого же появления Махоркина в Крутогорске, когда в связи с этим появлением «весь крутогорский край, до того времени благодатный, несколько лет сряду был поражаем бездождием, при чем в воздухе пахло гарью и тлением и летали неизвестной породы хищные птицы, из которых одну в последствии времени, к всеобщему удивлению, опознали в лице окружного начальника Виловатого». Подобным приемом дан весь Махоркин, лишь повторяя многие не более удачные попытки представителей «натуральной школы» развить уже намеченные и проявленные Гоголем приемы. Попытка Салтыкова оказалась неудачной, но путь бессознательно был намечен верный: впоследствии именно шарж, социальный и бытовой, сыграл огромную роль в творчестве Салтыкова, совершенно своеобразно окрасив ряд самых выдающихся его произведений. «Жених» был в этом отношении лишь первым и неудачным опытом, справедливо зачеркнутым впоследствии Салтыковым и остающимся до сих пор неизвестным читателям его собрания сочинений. Здесь следует отметить, что часть материала из этого очерка Салтыков перенес впоследствии в другие свои произведения, как перенес и содержанку барона, и уже встречавшегося в «Губернских очерках» статского советника Стрекозу. В виде примера можно указать на сон Мишки, который в ночном кошмаре видит, что никак не может растопить печку. — «Что за чудо!» — кричит он во сне и просыпается. В рассказе 1863 года «Деревенская тишь» слуга Ванька «видит во сне, что он третьи сутки все чистит один и тот же сапог и никактаки вычистить не может. — Что за чудо! — кричит он во сне, и как оглашенный вскакивает с одра своего». Здесь самозаимствование доходит даже до буквального повторения фраз. Другой пример: известный из «Губернских очерков» Порфирий Петрович советует будущему своему зятю, Вологжанину, «обратиться за наставлениями к двоюродному моему брату по жене, отставному коллежскому асессору Зиновию Захарычу Гегемониеву», который «не откажется понапутствоватъ молодого человека». Эту тему Салтыков тогда же перенес в очерк «Гегемониев», включенный им в «Книгу об умирающих». В этом, между прочим, лишнее доказательство тесной связи «Книги об умирающих» с предполагавшимся четвертым томом «Губернских очерков». — В заключение можно отметить, один мелкий факт, еще раз подчеркивающий связь фамилий героев «Губернских очерков» и других одновременных произведений Салтыкова с фамилиями деятелей вятской провинциальной администрации: лесничий Махоркин из «Жениха» мог получить свою фамилию от служившего при Салтыкове в Вятской губернии лесничего Махаева, которого можно найти не один раз на страницах вятской губернской газеты [119] См., например, «Вятские Губернские Ведомости» 1848 г., № 41, стр. 294 .

Через два месяца после «Смерти Пазухина» и «Жениха» Салтыков напечатал в декабрьском номере «Русского Вестника» за 1857 год очерк «Приезд ревизора», тесная связь которого с «Губернскими очерками» до того очевидна, что подробно останавливаться на ней не приходится. Тут по-прежнему Крутогорск с губернатором генералом Голубовицким и его великолепной супругой Дарьей Михайловной, со статским советником Фурначевым и его женой, с чиновником особых поручений Разбитным, со всем губернским штатом чиновников и даже с ябедником Перегоренским, упоминая о котором Салтыков в журнальном тексте рассказа и ссылается на «Губернские очерки». Все это — последние воспоминания о вятских впечатлениях, хотя Салтыков несколько модернизирует их, заставляя чиновных крутогорских любителей разыгрывать прошумевшую уже после отъезда Салтыкова из Вятки пьесу гр. Соллогуба «Чиновник». Однако приводимая в рассказе рецензия местного чиновника об этом спектакле является явной пародией на статью некоего Тянгинского о местном любительском спектакле в Вятке, напечатанную в вятской губернской газете еще в 1852 году и очевидно хорошо запомнившуюся Салтыкову [120] «Вятские Губернские Ведомости» 1852 г., № 22 .