Скептические положения г. Завалишина, давно уже им повторяемые в нескольких газетах и журналах, обратили на себя некоторое внимание хвалителей наших амурских успехов, и вследствие того, например в иркутской газете, появились разные сознания в промахах и исправления прежде сообщенных известий. Но все это скрашивалось тем, что, конечно, теперь еще многого нет, время еще не настало, однако скоро оно настанет, и настанет непременно, как только край станет заселяться. «Денег и людей!» – вопиял г. Романов в «Русском вестнике». «Надо колонизировать Приамурский край, – изъяснял корреспондент «С.-Петербургских ведомостей» еще в прошлом году, – в больших размерах распространить тут русское население, развить пароходство и судоходство по Амуру, то есть сделать из этой реки то, к чему она предназначена самою природою: быть великим торговым путем для Восточной Сибири… Начало всему этому, – заключал корреспондент, – положено уже в предыдущие годы…» {6}Затем следовали известия, что близ устья Амура существует уж город Николаевск, что везде строятся казачьи станицы, что много есть уж по Амуру зародышей будущих городов и т. п. Это по крайней мере было скромно, и потому нельзя было не верить и нельзя было не поддаться некоторым надеждам. Но неугомонный г. Завалишин разрушает и эти надежды. И, что всего горестнее, – он показывает даже, как и отчего эти надежды несбыточны, и показывает так ясно и просто, что и усомниться трудно. Возьмем из его статей несколько фактов и по этой части, чтобы дополнить характеристику того, что доныне делалось и теперь делается на Амуре.
Начнем с того, что г. Завалишин, вопреки всем уверениям, что народ валом валит из России на Амур, утверждает, что добровольных переселенцев до сих пор никого не было. Как ни неожиданно подобное утверждение, но ему нельзя не поверить уже и потому, что иркутская газета, прежде говорившая о множестве переселенцев, сама тоже созналась, что добровольных переселенцев действительно никого не было, но что они непременно будут… И то хорошо, разумеется; но теперь дело не о будущем, дело в том, что теперь нет переселенцев. Были охотники в 1855 году; но после их не нашлось, несмотря на все вызовы и льготы. Г-н Завалишин сам удивляется этому и спрашивает: «Кажется, давно ли было, что Амур составлял идеал стремлений всего здешнего населения, и когда ничего не требовали, никаких льгот, кроме дозволения, хотя бы безмолвного, – хотя бы только непрепятствования переселяться туда? Как же это случилось, что в такой короткий промежуток дело повернулось так, что переселение на Амур, в повсеместном почти убеждении, сделалось непривлекательным?..» И в ответ на эти вопросы он рассказывает следующую простую историю («Вестник промышленности», № 10, стр. 69–71):
Добровольных переселенцев 1855 года сплавили на устье Амура, сказав им, что их поселят близко; в надежде на это зажиточные взяли с собою много хлеба и других хозяйственных предметов и пригнали много скота, как вдруг им объявили, что они могут взять только небольшое, определенное количество всего. Таким образом, тот, кто не имел провожавших его родных или знакомых, с кем мог бы отослать излишнее, – чего не позволяли взять, бросили даром или продали за бесценок купцам, особенно скот (по причине страшной дороговизны прокорма, около Шилкинского завода); а те, разумеется, перепродали при случае, и даже в казну, с огромным барышом. И вышло то, что этот образ действия доставил выгоду, конечно, одним спекулянтам-купцам, а на переселенцев пали все невыгоды. Надо сказать, что такие же точно последствия имели и все другие распоряжения, предпринятые будто бы для пользы края и улучшения участи низшего класса. Оттого-то он и недоверчив к подобным обещаниям, и ничто его так не пугает, как перемены, о которых говорят ему, что для него они к лучшему. Настоящее положение добровольных поселенцев на устье Амура вот каково; может быть, что они разъезжают зимою с колокольчиками и бубенчиками, да в этом ли дело и желательный успех? На четвертый год пребывания своего на месте они не довели хлебопашества до одной еще десятины на ревизскую душу, оставались долее двух лет на казенном продовольствии и задолжали в казну. Вот и говорят теперь, что они лентяи, что нужны меры строгости; но известно, что это средство – решительно бесполезно.
Разумеется, что после этого нельзя было ожидать более добровольных переселенцев, особенно когда и последние известия от выходивших с Амура не были в пользу переселения. Как о характеристическом явлении, упомянем о том, что некоторые отставные нижние чины, иные семейные, вышли оттуда; а как бы, казалось, не остаться на том приволье, которое, как уверяют, существует там для них, особенно когда уже раз были на месте?
Читать дальше