Арсений Тишков - РУДОЛЬФ АБЕЛЬ ПЕРЕД АМЕРИКАНСКИМ СУДОМ

В течение десяти дней присяжные подвергались непрерывному «промыванию мозгов» и давлению не только буржуазной пропагандистской машины, но и со стороны своих родственников и знакомых.

Чтобы лучше себе представить политическую атмосферу, сложившуюся вокруг дела Абеля, приведем некоторые факты, свидетельствующие о том давлении и моральной травле, которым подвергался Донован.

Донован пишет, что к нему «последовали дурацкие письма и телефонные звонки. Авторы писем в основном горячо осуждали меня и лишь в двух — трех письмах были угрозы на тот случай, если я «зайду слишком далеко», защищая русского шпиона…

Но телефону звонили и всякие подлые личности. В большинстве случаев звонки раздавались среди ночи, когда мы все спали… Однажды телефон зазвонил около четырех часов утра, и, прежде чем мне удалось очнуться от сна и сообразить повесить трубку, я услышал необычайно «изысканный» набор нецензурных слов. Мне посоветовали убираться в Россию».

Донован вынужден был просить телефонную компанию на время процесса перевести его телефон на номер, не указанный в справочнике.

Многие юридические фирмы отказывали Доновану в его просьбе выделить ему в помощь юриста, заявляя, что «не уверены в том, что клиенты нашей фирмы пожелают, чтобы она оказалась связанной с защитой по этому делу». Даже один из партнеров его собственной фирмы угрожал Доновану выйти из дела. А телефонная компания отказалась установить телефон в помещении, где работали Донован и его помощники. Насмешки и язвительные замечания приходилось выслушивать также жене и детям Донована.

Все это делалось в отношении адвоката, взявшегося защищать Абеля не по собственной инициативе, а по назначению суда. И все это знали.

Что же в этих условиях могло остаться от «объективности» присяжных к началу слушания дела?

Донован посоветовал Абелю, чтобы облегчить свою участь, признать себя виновным по второму пункту обвинения (до 10 лет лишения свободы). Тогда, говорил Абелю Донован, можно будет надеяться, что суд сохранит ему жизнь по первому пункту обвинения, единственному, по которому грозила смертная казнь.

Абель не принял этого совета. Не веря в гуманность американского правосудия, он напомнил Доновану о суровом приговоре, вынесенном Дэвиду Грингласу после того, как тот признал себя виновным и оговорил Юлиуса и Этель Розенбергов. Розенберги были, как известно, казнены на электрическом стуле, а Гринглас влачит теперь в тюрьме жалкое существование: другие арестанты плюют ему в пищу.

Такова участь трусов и предателей, а Абель не был ни тем, ни другим.

— Не могу понять, как человек ради спасения собственной шкуры может предать свою страну и обесчестить свою семью, — говорил Абель своему адвокату по поводу попыток ФБР склонить его к «сотрудничеству», Он заявил, что ни при каких обстоятельствах не сделает во имя своего спасения ничего такого, что может нанести ущерб СССР.

— Я не хочу, — говорил Доновану Абель, — чтобы и вы делали что‑нибудь такое, что может умалить достоинство человека, честно служащего великой стране.

«Вот это парень, — подумал я», — такую запись сделал Донован в своем дневнике, вернувшись из тюрьмы после свидания с Абелем. Вот с таким парнем предстояло иметь дело американской Фемиде.

14 октября 1957 г. на здании федерального суда Восточного округа Нью — Йорка висела афиша, гласящая о том, что здесь слушается дело № 45094 «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля».

Председательствующий: Мортимер У. Байерс, федеральный окружной судья.

Стороны:

Обвинение: Уильям Ф. Томпкинс, помощник генерального прокурора, Вашингтон; Корнелиус У. Уикерсхэм, федеральный прокурор Восточного округа Нью — Йорка; Кевин Т. Мароней, Энтони Р. Палермо, Джеймс Т. Фезерстоун — прокуроры министерства юстиции.

Защита: Джеймс Б. Донован, Бруклин, Нью — Йорк.

Помощники: Арнольд Г. Фреймен, Нью — Йорк; Томас М. Дебевойс II, Вудсток, штат Вермонт.

Итак, поддерживать обвинение против Абеля Соединенные Штаты Америки направили пять своих прокуроров.

Они явились во всеоружии. «В течение четырех месяцев министерство юстиции тщательно готовилось к суду над Абелем. Это дело для министерства сейчас было наиболее важным из всех уголовных дел. Каждый потенциальный свидетель много раз допрашивался, опрашивался и подвергался перекрестному допросу следователями, выявлявшими сильные и слабые места в том, что он может показать. Эксперты анализировали каждый документ. Была досконально продумана тактика, которой следовало бы придерживаться на суде. Соответствующие планы составлялись и заменялись лучшими; как по существу дела, так и по процедурным вопросам разрабатывались юридические меморандумы», — так описывает Донован подготовку обвинения к процессу. Он констатировал, что защита, конечно, не имела возможности так же хорошо подготовиться к слушанию дела. «Для такого подбора материалов по некоторым правовым вопросам, какие захотела бы провести любая почтенная адвокатская фирма, у нас не было времени», — уныло констатировал Донован. К тому же ходатайства защиты о предъявлении документов судья Байерс либо полностью отклонял, либо разрешал предъявлять только в самом минимальном числе.