Л. Мельникова: Тициан Вечеллио

Создавать фрески Немецкого подворья художники начали весной 1508. Джорджоне приступил к своей части гораздо раньше, выбрав для «поля действия» главный фасад здания, смотрящийся более выигрышно. Тициану же досталась задняя часть подворья, которая выходила на узкую улочку, всегда переполненную людьми. Джорджоне поддерживали в работе друзья, которые то и дело подъезжали к этому месту, хвалили его работу, поднимая тем самым творческий дух. Тициана же за густым лесом не было видно вовсе. Конечно, один закончил работу раньше, другой гораздо позже.

Наконец, наступил день, когда вся Венеция сбежалась посмотреть на отреставрированное, можно сказать, заново отстроенное Немецкое подворье. Все были в восторге и, по многочисленным свидетельствам, живопись Тициана произвела наибольший фурор. Фресковые росписи оценивала специальная комиссия во главе с Беллини. Остались воспоминания одного из свидетелей этого торжества — Дольче: «Тициан изобразил великолепнейшую Юдифь, превыше всех похвал. Рисунок и колорит были настолько превосходны, что когда она предстала перед зрителями, то друзья Джорджоне решили единодушно, что это его работа, и тут же принялись поздравлять художника, заверяя его, что это лучшее из созданных им творений». К великому сожалению, о работе двух мастеров в настоящее время судить нет возможности, поскольку уже спустя тридцать-сорок лет фрески полностью испортились из-за очень влажного, пропитанного морской солью венецианского климата, который разъел краски. Но даже по сохранившимся фрагментам явно видно, что Тициан блестяще выдержал это трудное испытание, заявив о себе как о художнике с глубоко индивидуальным стилем.

Великий Джорджоне скончался неожиданно в возрасте тридцати пяти лет. Потрясенный этой смертью, Тициан не находил себе места. Во время одного из пожаров горела также его работа «Спящая Венера», которую все-таки удалось спасти. Кто-то убедил Тициана, что он обязан как истинный художник восстановить это полотно и выполнить свой долг перед искусством. Так, под кистью живописца «Спящая Венера» обрела вторую жизнь. Мастер полностью переписал картину, оставив только выражение лица героини и ее грациозную позу. Нужно отметить, что, несмотря на почти полное авторство, Тициан не подписал ее своим именем и ни в письмах, ни в разговорах с друзьями никогда не пытался это сделать. Образ спящей богини позже появится в его собственной работе «Венера Урбинская».

Однажды Тициан познакомился с дочерью своего товарища — юной Виолантой, которой так сильно увлекся, что решил жениться. Девушка часто бывала в его мастерской, позируя тогда уже известному живописцу. Но бурная история любви не имела продолжения. Вероятно, ее отец был против союза из-за большой разницы в возрасте. Страсть к Виоланте художник запечатлел в полотне «Флора» (около 1515, Галерея Уффици, Флоренция), являющемся настоящим шедевром молодого Тициана. В правой руке великолепной девушки — пучок первых весенних цветов, левой она придерживает слегка сползшую и обнажившую грудь накидку. Манящий взгляд Виоланты наполнен чувственностью. Тициан долго не мог забыть возлюбленную, ее образ появляется в полотнах «Любовь небесная и Любовь земная», «Молодая женщина с зеркалом», «Портрет молодой женщины» («Прелестная кошечка»), «Саломея» и других. Но ни об одной картине мастера не было написано так много, как о первой.

В основе «Любви небесной и Любви земной» (около 1515, галерея Боргезе, Рим) — «Азоланские нимфы» Бембо и роман «Любовные битвы в снах Полифила», которые горячо обсуждали в венецианских салонах. Две Афродиты у римлян были олицетворением двух Венер, одна из которых порождает возвышенные платонические чувства, другая возбуждает плотские желания и страсть. Холст написан удивительно яркими цветами, передающими праздничное восприятие жизни и мира. На переднем плане изображены фигуры двух прекрасных женщин, сидящих возле источника. На заднем — живописный пейзаж, наполненный, с одной стороны, необыкновенной чувственностью, с другой, удивительной чистотой. Мастер писал эту работу, как раз будучи увлеченным Виолантой, которая, кстати, изображена в образе Любви земной, сидящей слева. Любовь же небесная держит в поднятой руке сосуд с огнем, видимо, пытаясь торжественностью жеста склонить Любовь земную к ответному чувству ее обожателя.