Дональд Томпсон - Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры - что и как на рынке современного искусства

Каким мог бы стать новый, отрегулированный арт-рынок с учетом списка Рубини, куда входит торговля с использованием инсайдерской информации, манипуляции с ценами посредством гарантийных обязательств и уход от налогов на покупку и перемещение предметов искусства? Члены музейных советов больше не смогли бы спокойно покупать художников, чьи ретроспективы запланированы в будущем, но продолжили бы сливать информацию о предстоящих выставках дилерам и друзьям. Список приемлемых поручителей для выставляемых на торги работ сократится, из него, вероятно, исчезнут дилеры и, возможно, агенты и крупнейшие коллекционеры. А дилеры, покупающие работы на аукционе для клиента, в ответ на требование назвать этого клиента будут, скорее всего, ссылаться на швейцарского адвоката или закодированную компанию.

Это оставляет много предметных вопросов: например, что делать с информационной асимметрией, если цифры по резервам или гарантиям будут доступны. До сих пор любая экспертиза арт-рынка при столкновении с этими проблемами выбирала статус-кво. Регулирующие органы, очевидно, приходили к заключению, что арт-рынок – это место, где взрослые люди по взаимному согласию предаются любым иррациональным действиям по собственному выбору, при условии, что это не подразумевает мошенничества или ущемления неосведомленной третьей стороны, – как это было, например, в истории с соглашениями об установлении цен и комиссий с «Кристис» и «Сотбис» в 1990-е годы.

Высказанные Рубини опасения, а также размах и запутанность арт-рынка рано или поздно привлекут внимание какого-нибудь федерального или местного контролирующего органа, который захочет, чтобы его воспринимали как защитника наивных и доверчивых граждан. Если опыт других рынков чему-то нас учит, подобные действия подтолкнут участников арт-рынка к саморегуляции с целью обезопасить себя от вмешательства государства.

Как же будет выглядеть оборонительный механизм саморегулирования? Один из вариантов: если искусство рассматривается как класс активов, то арт-консультанты должны проходить лицензирование, наподобие того, как это делают инвестиционные консультанты, – правда, в какой форме должен будет проходит квалификационный экзамен, пока не очень понятно. Другой вариант – справиться с информационной асимметрией путем открытия доступа к данным, которые сегодня контролируют дилеры и аукционные дома, влияющие на стоимость произведений искусства. Примером могут служить данные о том, сколько работ того или иного художника доступно на рынке. Контролируя такого рода информацию, инсайдеры получают явное преимущество.

Обозреватели рынка (и я в том числе) в 2010 году, к огромному своему удивлению, узнали, что Дэмиен Хёрст и его техническая команда изготовили 1700 картин из серии «Пятна» (кое-кто до сих пор считает, что цифра занижена). Как только эта информация была обнародована, аукционная цена на «Пятна» упала на треть, несмотря на заявление Хёрста, что он прекратил производить работы из этой серии. Роль здесь сыграли, конечно, и другие факторы – так, пресс-атташе Хёрста сказала, что художник может в один прекрасный день переменить свое решение и произвести еще какое-то количество «Пятен». На конец 2016 года цены на «Пятна», созданные после 1984-го, так и не вернулись на прежний уровень; работы, выполненные с 1978 по 1984 год, в цене не потеряли.

Более неоднозначным шагом было бы раскрыть, что именно многие инсайдеры знают или думают, будто знают, о работах, предлагаемых на эксклюзивных вечерних торгах. Сюда войдут ответы на следующие вопросы (в порядке убывания вероятности получения этих ответов): во-первых, как была сформирована предварительная оценка? Предоставил ли аукционный дом гарантии (если да, он может согласиться на более низкую цену после проведения торгов)? Кто предложил гарантии – третье лицо, коллекционер работ художника или консорциум инвесторов, заключивших партнерство с аукционным домом? Предлагали ли работу на продажу где-либо еще (дилер или частный дилер) в течение последнего года? В категории «это никогда не произойдет» будут вопросы типа: ниже какой резервной цены консигнант не захочет продавать? Какова гарантированная цена? Кто является консигнантом?

Чаще всего предлагается провести реформу таким образом, чтобы те, кто занимается перепродажей на вторичном рынке, раскрыли свои издержки, размеры комиссий и имена всех, кто получил какую-либо часть от этих комиссий. Многие дилеры и так уже это делают. Дилер из Лондона Пилар Ордовас сообщает покупателям, какую часть продажной цены составила ее комиссия. Обычно на это возражают, что за пределами финансового сектора ни от каких розничных продавцов не требуют, чтобы те сообщали размер торговой наценки.