Дмитрий Карасюк - Чайф. Рок-н-ролл это мы! Семейная сага.

Фестивальная программа понравилась многочисленным гостям, съехавшимся со всей страны, и гастрольные поездки стали более регулярными. Группа, несмотря на недавнее обновление состава, чувствовала себя вполне уверенно, и её лидер спокойно отвечал на провокационные вопросы журналистов о гонорарах: «Секрета здесь нет: в среднем мы получаем 600–700 рублей за один концерт. В группе 4 человека, администратор, техник. Кроме того, мы участвуем в благотворительных акциях, за репетиции нам никто не платит, струны, которые надо менять раз в месяц, стоят 90 рублей, я не говорю об инструменте за 5–8 тысяч… Я получаю столько, сколько получал монтажником на стройке, но занимаюсь любимым делом».

То ли достигнутый уровень немного расслабил музыкантов, то ли сказались остаточные явления прошлогодних конфликтов, но весной 1990 года Бегунов с Нифантьевым заявили Шахрину, что они больше с Ханхалаевым работать не хотят. Володя объяснил Косте, что ситуация грозит раздраем на сцене. Тот всё понял и отошёл в сторону, оставшись с Шахриным в отличных отношениях.

14 марта, во время выступления «Чайфа» на четвёртом дне рождения рок-клуба впервые прозвучала песня «Никто не услышит (Ой-йо)». Объявляя новинку, Шахрин с Бегуновым заявили, что, продолжая фольклорную линию в своём творчестве, они возрождают позабытый жанр народного плача. Песня родилась летом 1989 года. Пока «Чайф» находился в полуруинном состоянии, Шахрин с отцом на две недели уехали на озеро Балхаш ловить рыбу. Южное солнце, идиллическая жизнь в палатке, оторванность от цивилизации и забот настроили сонграйтера на лирический лад. Но мысли о будущем, и своём, и «Чайфа», не давали полностью расслабиться. И песня получилась такая — раздольная, но тревожная, не нытьё, не рыдание, а истинно мужской плач не по какому-то конкретному поводу, а вообще. «На самом деле, практически у каждого второго есть подружка Галя, которая, гадюка такая, жену сбивает с правильного пути, — говорит Бегунов. — Эту песню Вовка написал чёрт знает когда, а она каждые пять лет становится актуальной. Меня всё время это удивляет. Впрочем, на Руси очень любят такие вот распевы, как „ой-йо“, хором петь».

Песня стала поистине народной. И дело даже не в том, что многим слушателям она казалась историей именно их жизни. Шахрину несколько раз приходили на концертах записки типа: «Как вам не стыдно, это же мой друг Николай написал песню „Ой-йо“, он мне её сыграл ещё 7 лет назад». Дело происходило, когда песня существовала уже лет двадцать. Владимира такие обвинения нисколько не обижают: «Нам и самим очень нравится эта песня. В конце концов, мы тоже народ!». Слиться в авторстве песни с целым народом — лучшая награда для сочинителя. Закономерно, что слушатели «Нашего радио» в 2000 году поставили «Никто не услышит» на седьмое место в списке ста лучших песен русского рока в двадцатом веке.

1 апреля 1990 года «Чайф» впервые попробовал себя в качестве героев телеэфира. Надев радикально-чёрные очки, чтобы смех в глазах не испортил их серьёзных физиономий, музыканты уселись в студии кабельного телевидения МЖК. Полчаса в прямом эфире с умными, даже пафосными лицами они не сказали ни одного слова правды, несли бред, полную ахинею. А на следующий день Шахрин встречал людей, которые, в зависимости от чувства юмора, или восхищались шутками, или возмущались, поняв всё буквально: «Если уж вы весь мир объездили, что же жевательной резинки не привезли? И зачем же было голыми на площади Стокгольма выступать?» Сами «чайфы» от такой реакции получили только дополнительное удовольствие.

В конце весны группа обзавелась сыном полка. Пятого мая Шахрин познакомился с семнадцатилетним альтистом Володей Желтовских, игравшим тогда в довольно аморфном коллективе «Станция вольных почт». На следующий день они дуэтом исполнили несколько песен на фестивале «Свердловск-акустика». В сутолоке закулисья два Володи с трудом смогли порепетировать всего 15 минут, но выступили удачно. Знакомые всем «Завяжи мне глаза» и «Вместе немного теплей» под акустическую гитару и альт зазвучали совсем по-новому. Звуки скрипки Шахрин не любил (возможно, детские воспоминания давили на подсознание), а вот звучание альта или виолончели ему всегда нравилось. И лидер «Чайфа» пригласил ученика музыкальной школы при консерватории в свой коллектив. «У нас есть новый член группы — сыночек, сынка, семнадцатилетний, трепетный Володя Желтовских, — рассказывал Шахрин. — Мы его на перевоспитание взяли, но мне порой кажется, что он нас сам перевоспитает — это же та самая молодая шпана. Я ему даже завидую: 17 лет, а он уже по-настоящему работает». На концертах Володя-мл. действительно выкладывался по полной: играл на альте, стучал в бубен, а в самых драматических моментах программы проходился по сцене колесом и делал сальто-мортале. Девушки были в восторге. «Чайф» опять стал квинтетом. Чтобы не путать с двумя старшими Владимирами, младшего стали называть просто «Малой».