Марк Хукер - Толкин русскими глазами

Второй издательский бум сопровождался бумом "чтения Толкина в оригинале". В шуточном четверостишии одной русской толкинистки об этом говорится так:

Да будь я и чукчей преклонных годов,

И то без отмазок и стрессов,

Я English бы выучил только за то,

Что им изъяснялся Профессор.21

Этот бум заявил о себе появлением англоязычного "Хоббита" в издательстве "Престо" в 2000 году22, и "Властелина Колец" на английском, вышедшего в 2002 году в "Рольф Паблишинг"23. Оба издания сопровождались словарем, примечаниями и комментариями.

В результате, после многих лет "ссылки" в самиздат и двух издательских бумов, в России опубликован не один перевод произведений Толкина, как это приято в большинстве других стран. На русском языке существует несколько одновременно издаваемых переводов, конкурирующих друг с другом за внимание читателей. Имеется одиннадцать различных переводов "Листа Ниггля"; десять переводов ВК; девять переводов "Хоббита" и шесть переводов "Сильмариллиона". Каждый переводчик использует несколько иной подход к тексту. Каждый перевод представляет собой несколько иную интерпретацию Толкина. Каждый переводчик рассказывает несколько иную историю. Большинство существующих переводов - лишь подобие Толкина, а не реальный Толкин. Все они адаптированы под российский менталитет. Как метко заметил Владимир Свиридов, один из руководителей объединения Tolkien Texts Translation (TTT), "в России перевод Толкина - это, прежде всего, средство самовыражения, а не способ добыть денег или славы". Цель этой книги состоит в том, чтобы выявить всевозможные расхождения между переводами и оригиналом.

Адаптация иностранных идей

Адаптация заимствований - известный российский феномен. Марксистская революция была заимствована извне. Результат изумил бы самого Маркса. Несомненно, то же самое испытал бы Толкин, узнай он, что стало с его замыслом в России. Говоря о русском национальном характере, П. Я. Чаадаев писал: "Самой глубокой чертой нашего исторического облика является отсутствие свободного почина в нашем социальном развитии. Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована"24. Однако русская культурная мысль не просто поглощает эти новые идеи, она еще их и переваривает. Еще Дидро (1713-1784) в беседе с русской императрицей Екатериной Второй заметил: "Идеи, перенесенные из Парижа в Санкт-Петербург, приобретают иной оттенок"25.

Художественный домысел 3. Бобырь - Серебряный Венец, привезенный Пришельцами из-за Моря, из ее сокращенного самиздатовского перевода ВК вот хороший пример того, во что могут вылиться идеи, попавшие на русскую почву. Других примеров предостаточно в классической детской литературе. Пересказ книжки "Пиноккио" Карло Коллоди (1826-1890), который сделал Алексей Толстой (1883-1945), завершается не тем, что Пиноккио заслуживает право стать живым мальчиком, из плоти и крови, а тем, что Буратино находит свой настоящий дом, где живут такие же, как он, ожившие куклы.

Одна из переводчиц Толкина, - Мария Каменкович подробно анализирует суть причин этого явления. В интервью газете "Смена"26 она говорит:

В России проявилась своя специфика восприятия Толкина, не имеющая аналогов на западе. Лучшее, с чем это можно сравнить, - хрестоматийный мальчик у Достоевского, которому вечером дали звездную карту, а утром он вернул ее со своими пометками. И к Толкину отношение не без высокомерия и чувства превосходства. Ну англичанин, что он мог написать? Вот мы знаем, что такое жизнь. При этом у молодых читателей возникает желание "разоблачить" Толкина, низвести его до своего уровня. Общелюбимая ситуация на играх - Галадриэль сидит у костра и сушит мокрые носки. Впрочем, такое отношение идет от переводов, в которых эльфы нередко говорят, как грубые подростки. Это уже советское наследие в чистом виде - неприятие аристократизма. И, как бы мы ни открещивались от того времени, дух его все еще жив. Вот почему в большинстве переводов у Фродо и Сэма отношения запанибратские. А в подлиннике - - это отношения слуги и хозяина. Поэтому Толкин просто необходим нам сегодня, если мы действительно желаем излечить приверженность ко всеобщему опрощению. Он - лекарство, которое надо давать по ложечке.

Наталья Семенова, занимающаяся исследованием творчества Толкина, говорит, что в ответ на ее критику перевода М&К нередко слышит: "зато классно написано". По ее словам, иногда из дальнейших объяснений можно понять, что имелось в виду: "гораздо лучше, чем Толкин"27.