Вера Лукницкая - Ego - эхо

Вокруг, кроме начальника и завскладом сгрудились массивные, словно тяжелая артиллерия, бочки, они переваливались бегемотьими брюхами на высоких подставках; в них торчали железные краны с ручками, а под ними на стойках маячили стеклянные бутылки с нарочно отбитыми горлами. Как обнаженные, готовые к бою кинжалы вражьего войска.

Завскладом по жесту начальника повернул ручку крана в ближней бочке, жидкость грохнулась в острое зеленое стекло, запузырилась, брызнула по стойке. Он протянул плещущийся осколок мне. Я отпрянула. Тогда главный, перехватив осколок, приблизил ее к моим губам, предупредил, что я могу обрезаться, потому должна "произвести дегустацию" осторожно - сделать несколько глотков, чтобы знать, что заказываю.

Глотнула. Оказалось приторно и горячо. И закружились бочки и краны, осколки и винные начальники. А один из них - не разобрала кто, - они странно умножились, - придвигал к моему рту одной рукой наполненный острый стакан от следующей бочки, - это я еще успела заметить, а другой придерживал мою голову, чтоб не дергалась.

Очнулась: кто-то облизывал мое лицо...

Это было первое просветление. А второе - надо мной прищуривалась живая луна...

А дальше я поднялась из канавы и, превозмогая боль в голове и тошноту, двинулась в ночь.

Ласково гавкнула лохматая собака и поплелась к воротам. Я догадалась: это сторожевая, это она, спущенная с цепи на ночь, привела меня в чувство. И еще: сейчас ночь; я нахожусь около винзавода; доберусь до Пятигорска только утром. И мельком над всем этим пронеслось: оказывается так просто и так легко терять сознание...

9 мая все пили портвейн "15". И самогон. Пили вместе, пили рядом друг с другом. И вместе радовались, вместе плакали, обнимались, пели и плясали, смеялись, и снова пили. И, казалось, не будет конца празднику жизни.

Я тоже была на том празднике. Или нет, не совсем была, -присутствовала. Смотрела как всем хорошо, как все плачут от счастья. И тут - этикетка на бутылке: портвейн "15" - мамины 15 лет! Кто-то наливал в мой стакан сладкую горячую жидкость, и подносил к моим губам. Я глотнула, и разверзлась пропасть: 15 лет без мамы. Еще глоток, - и бабушка складывает натруженными узловатыми ручками с утра до ночи глиняные мазанки для жен раиса колхоза в глухой Тигровой балке в окрестностях Вахша. Еще, и еще глоток, другой, и смешная моя тетя Люся сосулькой примерзла к санкам перед закрытыми дверьми в госпиталь; и тетя Зоя - тоже умершая на лестнице своего дома, сцепленная с куском хлеба, обмененным у жулика на сахарно-магнатские накопления; и святая тетя Лиза, навсегда непроснувшаяся в своей келье; и красавица тетя Мара с идейной пулей в сердце; и папа мой, израненный, смирно отдыхающий последние часы свои в общей постели с покойницей.

Глотнула еще, и вот он, мой Николаевский дом плывет мимо, а над ним высоко поэт-романтик Коля - моя бутонная любовь... Улыбается и манит меня. А что? Я готова.

В увольнении, несмотря на ходатайство театра, мои начальники мне отказали и посоветовали не высовываться, а трудиться именно в этом направлении: мой удел, мол, "дуть" лампочки.

Следователи - как стервятники с хищными клювами продолжают налеты стаями и поодиночке, как будто мама для них не кончилась. Умыкнули маму на Колыму, насильники, а она непостижима им, не согнута ими, все ускользает от них и они рвут меня за двоих.

Я, конечно, выпила за Победу. Так просто оказалось, и так легко-легко!.. "Как легко? А Сережа где? Моя мечта! Иду искать?"...

... Меня, говорят, подобрали на рельсах.

Включилась на койке у Тони - моей подруги, монтажницы. Она - из деревни - и потому имела право на казенное общежитие.

Тоня плясала со всеми, так что койка все равно этой ночью пустовала.

1 Владимир Сергеевич Игнатовский (1875-1943)- член-корреспондент АН СССР, доктор физико-математических наук, профессор, один из основоположников отечественной школы прикладной оптики и организаторов оптической промышленности и образования. До 1914г. работал в Германии на заводах Карл Цейсс, Герц, Лейтц, с начала Первой мировой войны - во Франции и Англии. В 1917г. был приглашен в Петроград. Был научным руководителем Государственного оптического завода, преподавал в Ленинградском институте точной механики и оптики. В 1943г. в Ленигнграде был расстрелян по ложному обвинению как немецкий шпион. В деле указывалось, что " будучи немецким шпионом, он длительное время умело маскировался под видного ученого- оптика".

2Дашнакский генерал Дро- Драстамат Мартиросович Канян скончался в Бостоне в 1956г.Останки привезены в Армению и 28 мая 2000г. нашли пристанище в родной земле, на кладбище Баш-Апарана.Воинский талант и доблессть генерала Дро были отмечены Россией, Германией и Румынией.