Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет

В результате его прозаические тексты оказались разбитыми на мнимые стиховые отрезки, что в свою очередь привело к полной синтаксической какофонии» (архив ФХЧ) [29] Эти высказывания критика были ранее уже процитированы в изд.: Шатских А. Казимир Малевич и поэзия [вступ. ст.] // Малевич К. Поэзия. С. 48. И в книгах 1993 и 2000 годов, и в настоящем Собрании сочинений графика страниц поэтических работ Малевича воспроизводится точно по оригиналу, с авторской разбивкой на ритмические отрезки («мнимые стиховые», по Харджиеву). «Полная синтаксическая какофония» также принадлежит всецело Малевичу. Как представляется, в этом пассаже помимо воли Харджиева прорвалось его истинное отношение к а-нормативной поэтической речи Малевича, а также проступила удивительная в столь строгом почитателе первоисточников некомпетентность: российский литературовед никогда не видел рукописи Малевича, хранящиеся в архиве Стеделийк Музеума, Амстердам, тем не менее счел возможным говорить об их облике. Следует отметить, что два малевичевских произведения из трех, изданных в 1993 году, были опубликованы как стихотворные еще в 1978 году Тр. Андерсеном (Malevich, vol. IV, p. 9–26). Помимо того, в издательстве «Гилея» в 1991 году было выпущено малотиражное библиофильское издание «Казимир Малевич. По лестнице познания: Из неопубликованных стихотворений», где помещены фрагменты верлибра «Я Начало всего…». Публикация была осуществлена Геннадием Айги, предпославшим ей вступление. .

Некоторые зарубежные слависты разделили взгляды Харджиева, также отказывая опубликованным произведениям в статусе поэзии.

Академическим «книжникам» (малевичевское слово), привыкшим считать себя верховными арбитрами, трудно избавиться от заученных норм, даже когда они погружаются в а-нормативную словесность русского авангардиста. Ранжируя сообразно собственным представлениям и творцов, и их произведения, они полагают свои вкусы и взгляды безошибочными, для всех обязательными, поскольку им ведь доподлинно известно, «чем отличается стихотворный язык от прозаического». Однако литературоведы и филологи, жизнь посвятившие именно что поэзии, отнюдь не столь категоричны в установлении ее критериев и рамок: «Литературные мыслители стремились и стремятся найти и определить разницу между стихом и прозой, и их попытки часто не лишены остроумия и изобретательности, но в конечном счете безрезультатны и безуспешны. Вопрос, видимо, принадлежит к неразрешимым» [30] Марков В. М. Стихи русских прозаиков // Марков В. М. О свободе в поэзии. Статьи. Эссе. Разное: Сб. ст. СПб.: Издательство Чернышёва, 1994. С. 240. .

Примечательно, что у собственно поэтов — от Алексея Крученых и Игоря Терентьева до Геннадия Айги и Сергея Бирюкова — правомочность присутствия Малевича в их цехе не вызывала и не вызывает ни сомнений, ни возражений.

Вопрос о разнесении схожих на первый взгляд текстов по разным разделам пятого тома составлял немалую проблему для пишущего эти строки. В конце концов публикатором было решено взять на себя ответственность за «ошибку» в закреплении того или иного произведения Малевича за тем или иным литературным жанром. «Ошибка» эта сознательная, она призвана спровоцировать читателя на личный разбор строения, характера, звучания и смысла малевичевских текстов.

В подкрепление своей позиции хотелось бы снова повторить, что поэтические произведения круга «Анархии» были конституированы в качестве статей при жизни Малевича, с чем нельзя не считаться, архивные же «литургии» избегли закрепощения в жанровых оковах. Не связанные литературными канонами, они — творения самой высшей и самой свободной сферы человеческой речи, поэзии.

Пятый том завершает настоящее Собрание сочинений. В нем опубликовано более ста произведений разнообразного характера, в основном архивного происхождения. В силу этого структура тома отличается определенной сложностью.

Вступительная статья предваряет том, представляя и анализируя публикуемые здесь работы Малевича.

Основной объем издания состоит из трех частей; внутри самой большой, первой, части тексты размещены в шести разделах, соответствующих биографическим периодам в деятельности Малевича.

Во второй части представлены «Записи и заметки»; третья, «Поэзия (1906 — середина 1920-х годов)», отведена поэтическому творчеству Малевича.

В Приложении опубликованы наиболее существенные дополнения и коррекции к предыдущим томам Собрания сочинений.