А.С. Кантор-Гуковская - При дворе русских императоров Произведения Михая Зичи из собраний Эрмитажа

Вместе со свитой императора он едет в Москву, где в соответствии с принятым ритуалом 15 мая 1883 года в Успенском соборе Кремля происходит акт коронации. Зичи зарисовывает с натуры весь цикл торжественных церемоний – от появления герольдов, объявляющих о начале коронования, въезда императора на площадь перед Кремлем, посещения церкви Успения, коронации императора, императрицы, торжественного обеда в Грановитой палате, сцены приветствий разных сословий, духовенства и проч. Художник пользуется случаем и делает ряд зарисовок на улицах Москвы – толпы людей, здания.

По возвращении в Петербург Зичи по натурным эскизам работает акварелью и гуашью. Для коронационного альбома он создает целую галерею портретных зарисовок лиц, приглашает их к себе в мастерскую на сеансы позирования. Трудно переоценить значение этих портретов, среди них – многие лица, игравшие значительную роль в истории России: Юсупов, Голицын, Васильчиков, Воронцов-Дашков, послы, дипломаты, духовные лица.

Но многочисленные обязанности, как и утомление от однообразия работы, отвлекают Зичи от занятий альбомом. Около 1895 года, после смерти Александра III, работа с альбомом почти полностью прекратилась. С этого года и на протяжении долгих лет 32 большие акварели, лишь частично завершенные, хранились в застекленном виде и в рамах в отведенной для них гардеробной комнате на верхнем этаже Зимнего дворца, откуда впоследствии часть акварелей поступила в собрание рисунков Эрмитажа.

Среди прочих заказных работ нельзя обойти вниманием вклад Зичи в декор интерьеров Большого дворца, перестраивавшегося в 1850-1870 годах под руководством А. Штакеншнейдера. На втором этаже, в первом зале (бывшей Парадной приемной), где экспонируются картины итальянских школ, вмонтированы десюдепорты с живописными панно, на которых изображены путти, и десюдепорты со сценами из мифа о Диане и Аполлоне кисти Зичи. Видимо, те и другие были исполнены им еще до 1869 года, так как упомянуты автором очерка о произведениях Зичи на выставке, о которой говорилось ранее.

В число непременных и весьма познавательных для художника обязанностей входило сопровождение царской фамилии в поездках по стране. Западные губернии, Кавказ, центральные города и их окрестности, Финляндия, Крым – все находит отражение в рисунках Зичи. Уличные сценки, виды селений, избы, крестьяне, казаки, музыканты придворного оркестра и уличные с их незатейливыми инструментами – все изображено вперемешку с чисто официальными, предусмотренными царским протоколом сценами. Впервые в альбомах 1890-х годов появляются и яркие пейзажные мотивы с романтичными руинами, лесные чащи, морские виды, исполненные крупными мазками акварели и тронутые белилами, гуашью, мелом. Видимо, на склоне лет пейзаж, ранее не волновавший художника, пробудил в нем новые струны.

Большое место в творчестве Зичи (вне работ при Дворе), особенно в последние десятилетия жизни в Петербурге, занимают иллюстрации и станковые графические листы; одни связаны со своеобразной интерпретацией литературных произведений, другие рождены склонностью художника к историко-аллегорическим концепциям; порою и то и другое объединялось вместе. Например, таков “Гений со сломленными крыльями” – явно биографического характера, с грудой включенных в композицию, ставших ненужными, атрибутов искусства – того большого искусства, о служении которому он не перестает мечтать.

Поэтическая обязанность моего искусства, писал Зичи, сделать популярными наших поэтов и нашу поэзию. Он исполняет иллюстрации к философской “Трагедии человека” И. Мадача, к балладам Я. Араня, которого почитает великим венгерским поэтом, создает цикл рисунков к поэме Ш. Петефи. Акцентируя национальный венгерский колорит, Зичи изобретает оригинальное декоративное оформление книжного листа, объединяя смысловое содержание текста, точнее его графическое начертание, со зрительными образами.

Патриотизм художника, которого не могут не волновать судьбы его родной Венгрии, отнюдь не препятствует и даже упрочивает глубинные связи с русской культурой. Зичи дорого все, что связано с русской литературой, фольклором, поэзией. Он первый из современников создал цельный цикл иллюстраций к поэме Лермонтова “Демон”, к “Герою нашего времени”, в частности к “Княжне Мери”; несколько листов посвятил “Евгению Онегину” Пушкина, произведениям Гоголя, Гончарова.

Из записных книжек Зичи известно, что, приезжая в Москву, он посещает Л. Пастернака, В. Серова, В. Васнецова. Дарит К.Е. Маковскому одну из своих “охотничьих” акварелей. К середине 1890-х годов известность Зичи-рисо- валыцика, акварелиста, иллюстратора получила широкое признание – он считается одним из лучших иллюстраторов в России. Редкий дом петербургской интеллигенции не владел его акварелями, сепиями, литографиями. Александр Бенуа, отнюдь не щедрый на завышенные оценки художественных достоинств современников, писал: “Сказать мимоходом, ои [Бакет] иногда прямо подражал знаменитому в те времена придворному живописцу Михаилу Зичи… но, перефразируя слова Давида про Буше, я скажу: «N’est pas Zichy qui veut» [не каждому дано быть Зичи], и если Теофиль Готье и перехвалил через край в своих восхвалениях блестящего венгерца… то все же Зичи остается, бесспорно, одним из самых удивительных виртуозов середины XIX века. В смысле мастерства как раз Зичи не столь уж уступает ни Буше, ни Фрагонару” 6* 6* Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1980. Т. I. С. 626. 7* Архив ГЭ, ф. II, on. V, д. 34, л. 76, 1898-1899. 8* Нива. 1906, № 9. С. 144. 9* Врангель Н. Очерки по истории миниатюры в России // Старые годы. 1909. Октябрь. С. 549. 10* Особенно ценной частью книги Л.С. Алешиной является составленный ею список основных произведений М.А. Зичи, хранящихся в музеях нашей страны. Он состоит из данных о времени создания, техники, размерах, инвентарных номерах и местонахождении произведений. В каталоге настоящей выставки в графе “Литература” даны ссылки на этот список (с. 188-237). В тех случаях, когда в книге имеется материал, связанный с экспонируемыми рисунками, даются ссылки на предыдущие страницы книги. Г.А. Принцева . По мнению Бенуа, некоторое влияние Зичи сказалось на раннем творчестве Лансере и Бакста. Через 50 лет после приезда в Петербург он удостаивается и официального признания – 23 февраля 1898 года на общем собрании Академии художеств Зичи избран ее почетным членом.