Александр Трофимов - Сын башмачника. Андерсен

— И всё-таки я сын короля, я сын короля, — говорил он себе и куклам, подбирая до прихода матери тонкие осколочки огрызка зеркала. Не нужно, чтобы мать видела их... Ведь каждый осколок хранил его королевское лицо, и ему не хотелось, чтобы родители, а особенно отец, наступали на его королевское лицо. Вдруг отец его увидит и поймёт, кто на самом деле его сын, ведь там, в зеркале, выплыла на его голову золотая корона — признак божественной власти. А такое не забывается никогда.

Андерсены жили на окраине Оденсе — центр занимали богачи.

Осколки зеркальца он отнёс к реке и выбросил в воду, чтобы никто не смел наступать на его королевское изображение. Пусть только рыбы им любуются — уж они-то никому и ничего не расскажут, потому что им долго ещё суждено хранить тайну непростого мальчишки из Оденсе...

В трудные минуты детства он теперь подбегал к волне, чтобы взглянуть на себя. И река шла ему навстречу: из глубины выплывал осколочек бытия и показывал Андерсену его королевское высочество. Он закрывал глаза от радости, а корона светила так ярко, что если бы её принести в ночную комнату, то она враз бы осветилась... Поэтому маленький Андерсен с гордо поднятой головой проходил мимо богатых, ярко освещённых домов, и свечи, умевшие разбираться в людях, понимающе качали язычками пламени.

Мечтая, Андерсен ходил по улицам с закрытыми глазами. Это было странно.

— Надо ему глаза выколоть, всё равно он без них ходит, — говорили мальчишки.

И Андерсен открывал глаза, чтобы доказать, что они у него есть. Он жил в стране мечты, и если реальность гораздо хуже, зачем на неё смотреть? — подсознательно понимал он. Духовный инстинкт вёл его по жизни уже тогда, и только он да любовь родителей помогла ему выжить на этой гладиаторской арене, именуемой жизнью. Стоило ему закрыть глаза, как домики Оденсе преображались в чудесные замки, где обитали храбрые рыцари, добрые феи и злые колдуньи, богатства — изумруды, бриллианты, золотые монеты широкими реками перетекали из одного замка в другой, и преображённый Андерсен выходил победителем в беспощадных поединках. Сколь сильно нужно отрешиться от действительности, чтоб жить с закрытыми глазами во имя волшебных видений, способных сделать жизнь в неинтересном Оденсе — прекрасной...

Он закрывал глаза и видел на своей голове вожделенную корону, и она позволяла входить ему в душу любого предмета — будь то камень у дороги, река, дерево, колодезь, птица, водяная мельница, яблоко, штопальная игла, утюг, бутылочное горлышко... Всё-всё-всё открывало ему свои тайны.

— Смотрите, Андерсен ослеп, — вырвала его из мечты острая фраза.

— Он ослеп и не может даже отличить правый ботинок от левого.

— Он больной!

— Славный из него вырастет башмачник — будет делать всем только одинаковые башмаки — носите на здоровье.

— Для него всё равно, что лево, что право.

— Ганс, посмотри на нас. Мы тоже в одинаковых башмаках, между правым и левым никакой разницы.

Куда ему было идти? Конечно, к реке. Та всё понимала, никогда не смеялась. Она знала будущее каждого из жителей Оденсе, но она ни с кем об этом не говорила: она много жила, и ей скучно было с этими людьми. Она хорошо знала: когда их не было, она текла. Когда опять совсем не станет людей, она потечёт всё той же дорогой и не вспомнит ни об одном человеке... Потому что вода — это бессмертие. А самые бессмертные из людей живут, пока есть люди. Пока есть, пока есть, пока есть, говорила волна за волной, хлюпая о берег, дремлющий под звук однообразных волн...

— Какой холодный, — говорила мать, прижимая его к себе, когда он возвращался в дом.

Ещё бы, руки сына хранили равнодушный холод реки.

Она нежно прижимала его, и он растворялся в её тепле, творившем добро в его сердце. Люди, которые чувствуют, что добра они получат в жизни мало, с детства особенно нежны к матерям, и те отвечают им светом, понимая: вот пройдёт несколько лет, и вчерашний ребёнок станет взрослым человеком, но никто не даст ему тепла, и он будет всю жизнь обманываться в источниках теплоты, потому что на свете есть особая, материнская доброта, которой не заменит никто и ничто...

Оденсе царила над городом, хотя была ниже всех его домов. Есть высокая справедливость в том, что город называют по имени реки, дающей ему жизнь.

Оденсе — сердцевина города, река всегда старше города, и он её сын. Она родилась сама по себе, но вот пришли люди и сделали её частью своей жизни. Они дали ей своё имя и не хотели знать, как она сама называла себя. Все люди имеют имена — все реки, по существу, безымянны. Река — человечество капель, крепчайшее содружество волн... Она знает, о чём думает сердце земли. Река — купель человечества.