Александр Шмаков - Азиат

Плеханов взглянул на Ленина, чуть поодаль сидевшего за столом, на его волевой, лобастый профиль и попытался разгадать, почему Владимир Ильич терпеливо дает слово южнорабоченцам. «Ленину хочется, чтобы они, выслушав возражения и доводы других делегатов, поняли, наконец: отстаивая право на свою самостоятельность, мешают созданию единой партии», — догадывался Георгий Валентинович. Выдержке Ленина и на этот раз можно было позавидовать. «Стратег, тонкий стратег!»

Георгий Валентинович откинулся на спинку стула, приставил к глазам пальцы и стал вслушиваться в слова очередного оратора. Сергей Гусев говорил внушительно, куда внушительнее Егорова. Он доказывал, что существование группы «Южный рабочий» теперь излишне. Делал это сдержанно, без напряжения, уверенный в правоте своих слов. «Эти победят, непременно победят!».

— Поддай, Медвежатко, поддай им! — раздался голос в рядах делегатов.

Плеханов опустил руку, поднял голову. «Как на деревенской сходке». Он бросил быстрый взгляд на Ленина. Владимир Ильич, слушавший Гусева, подперев щеку рукой, встрепенулся и легонько постучал карандашом по столу, а потом торопливо по графину.

Герасим Михайлович невольно оглянулся. Сзади сидел делегат-ростовчанин, устремивший до вольный взгляд на выступающего. Гусев тряхнул своими длиннющими волосами, поправил очки, лихо улыбнулся. «Медвежатко! Должно быть, его кличка». В голосе крикнувшего товарища звучала доверчивость и уважение к Гусеву. «Сергей непременно поддаст крикуну Егорову — верховоду южнорабоченцев», — решил Мишенев.

— Никто не признает группу и газету вредными, — звучал сильный баритон, — наоборот, считают полезными. Русская организация «Искра» была более полезна, но объявила себя распущенной.

— Однако она не уничтожена! — послышался раздраженный голос Егорова.

— Она растворилась в партии, — отвечал Гусев. — Того же мы ожидаем и от «Южного рабочего».

— А мы не находим нужным это делать, — выкрикнул злобно Егоров.

Ленин реже, чем Плеханов, пользовался колокольчиком, а сдерживал возникающий шум или беспорядок властно поднятой рукой с зажатым карандашом. Этим жестом ему удавалось призывать к порядку разбушевавшихся делегатов, остудить их страсти. Сейчас он постучал карандашом по горлышку пустого графина, и острый звон стекла подействовал на Егорова.

Но когда один из ораторов, сорвавшись со спокойного тона, заявил, что он вообще против существования местных органов и считает совершенно лишними не только «Южный рабочий», но и другие местные газеты, дублирующие «Искру», взвинченный Егоров снова вскочил:

— Это ложь! Нельзя ставить на одну доску нашу газету с другими.

Ленин грозно сдвинул брови.

— Я не позволю вам так выражаться. Возьмите свои слова назад.

По рядам прокатилось волнение, послышались возмущенные крики против Егорова.

— К порядку!

— Возьмите свои слова обратно.

«Базар, какой базар! Настоящая драчка, а не деловое обсуждение». Плеханов сбоку ревниво следил за Лениным, за его проницательным взглядом. «А все же сноровист, энергичен, добивается своего и добьется», — думал Георгий Валентинович.

Председательствующий сначала настойчиво по стучал карандашом по графину, но шум не стихал и волна ропота перекатывалась по залу. Тогда Владимир Ильич вынужден был позвонить в колокольчик. И когда шум стих, Егоров извинительно произнес:

— Хорошо! Я готов взять свои слова обратно.

Герасим Михайлович, давно порывавшийся высказаться, попросил слова и, выступая, поддержал Гусева. Он говорил: если группа «Искры» оказалась распущенной и у делегатов не возникало никаких сомнений, то почему же теперь разгорелись ненужные споры?

— Когда товарищ Гусев в своей речи упомянул «Искру», то раздалось восклицание: «Однако она не уничтожена!» Да, это верно. Но разве товарищ Егоров и все другие, подавая голос за утверждение «Искры» Центральным Органом партии, делали так потому, что «Искра» безвредна? Нет, конечно. Утверждая «Искру», мы все предполагали, что она в качестве Центрального Органа будет в высшей степени полезна для партии.

«Бьет в одну точку, как Гусев», — отметил про себя Плеханов. Он посмотрел на оратора, а увиделась ему сестра Сашенька. Где-то она теперь и что с нею? Давно, давно не получал от нее никаких весточек. Увиделась и Наталья Александровна… А как ему хотелось тогда свить свое гнездо, сына назвать Николаем в честь Чернышевского! Сын родился, был назван Николаем, но вскоре умер…