Владимир Туболев - Чужое небо

- Минутку! - сказал Мироненко. - Стойте спокойно, я раздобуду ломик.

Лейтенант бросился в барак. Через несколько секунд он выскочил обратно и, приподняв куртку, показал спрятанную под ней монтировку.

- Ч-черт! - выдохнул Тесленко, вытирая дрожащими руками пот со лба. Из-за такой дряни...

В небе почти одновременно появились две машины и пошли на сближение. Резко и отрывисто проклекотало, и немецкий самолет, дымя, ринулся к земле.

Ухнул за аэродромом взрыв, от которого вздрогнула земля, - шумно ушел из жизни майор Заукель. Над бараком пророкотала краснозвездная птица, и сразу угловая вышка дрогнула от хлестнувшей по ней очереди.

- Быстрее! - крикнул Тесленко. Летчики рванулись к воротам. Лейтенант Мироненко сунул монтировку в дужку замка, навалился всем телом. Замок не поддавался. На помощь кинулось сразу несколько человек.

С вышки, находившейся справа от ворот, ударила пулеметная очередь. Рядом с Тесленко мягко, без стона осел Мироненко. На его лице промелькнуло недоумение, он потрогал рукой бок, поднес к глазам окровавленные пальцы. И повалился на чужую, враждебную землю, чтобы уже больше не подняться никогда.

Очередь была короткой, и больше никто не пострадал. Пулемет захлебнулся сразу же: самолет капитана прошел над вышкой и разнес ее так же, как и предыдущие,

- Ломай!

Дужка замка хрустнула.

Летчики распахнули ворота, вырвались из-за проволоки и бросились к стоянке.

2

Пленные не знали, что часовой, находившийся на вышке у стоянки, не был убит. Пули попали ему в ноги, он потерял сознание, но быстро пришел в себя. Оглядевшись, он заметил бегущих к самолетам пленных. Он потянулся к пулемету и припал к прицелу.

Тесленко, напрягая все свои силы, бежал одним из первых. Он почувствовал, как пуля дернула плечо, но только мотнул головой. Рядом упали двое товарищей. Быстрее! Самолеты были рядом. Снова протрещала очередь, кто-то вскрикнул. Вот до самолета всего несколько шагов. Оставалось сделать последний рывок, и тут снова застучал пулемет.

Тесленко споткнулся. Боли он не почувствовал, но правая нога превратилась в деревяшку, которую он перестал ощущать как часть тела. Сержант со всего маху рухнул на землю.

Он попробовал было подняться, но не смог. А самолет - вот он, рядом, можно рукой дотянуться.

Тесленко зарычал. Он повернулся и, хватая руками траву, покатился к машине. Уцепился за крыло и, задохнувшись от боли, мешком свалился в кабину.

Некогда было оглядываться. Некогда думать о ранах. Справа от него чихнул мотор, зарокотал, машина тронулась с места. Тесленко сдвинул сектор газа и включил зажигание. Самолет ожил, задрожал.

Боль в ноге стала нестерпимой, но одеревенение прошло, и Тесленко мог ею действовать.

Самолет катился все быстрее за ранее начавшей разбег машиной. Это была "восьмерка", но кто в ней сидел, Тесленко не знал. Вдруг "восьмерка" как-то странно качнулась и завиляла. Еще секунда - хвост самолета занесло, машина упала на правое крыло и круто развернулась, едва не задев истребитель сержанта. Видимо летчик был убит выстрелами с вышки.

Толчки ослабли, и Тесленко почувствовал, что машина наконец оторвалась от земли. Рядом прошла "тридцатка" Грабаря - совсем близко, так что сержант разглядел встревоженное лицо капитана. Тесленко кивнул, и Грабарь развернулся на юг. Сержант пристроился к его машине. Оглянувшись, Тесленко увидел сзади еще три самолета, которые тянулись за ними. Остальным подняться не удалось.

3

События на аэродроме развернулись настолько стремительно, что никто не успел организовать преследование. Лишь минут через десять были оповещены находившиеся вокруг зенитные части и близлежащие аэродромы. Но зенитчики уже ничего не могли сделать - они лишь ошеломленно глядели в ту сторону, где скрылась группа советских истребителей.

Грабарь напряженно следил за землей. На его коленях лежала карта, которую достал техник Блюменталь. Это была школьная мелкомасштабная карта, пользоваться которой в качестве полетной в нормальных условиях никто не стал бы. Но сейчас годилась и она.

Первая часть плана удалась. Теперь надо было сделать не менее сложное отыскать подходящую площадку и сесть, чтобы забрать в свой самолет сержанта.

Это было не просто и потому, что не везде отыщешь площадку, и потому, что садиться предстояло на враждебной земле. Беспокоило капитана и другое: сможет ли он взлететь вместе с сержантом? Тогда, в сорок втором, когда Грабарю подобным же образом пришлось вывозить из-за линии фронта Ковалевича, дело было проще. Старший лейтенант не был истощен и обессилен. Он перекинул ногу в кабину, уцепился за куртку и привязные ремни Грабаря и таким образом продержался весь полет.