Клэр Томалин - Жизнь Джейн Остин

Здесь письмо на какое-то время прерывается. Джейн вновь берется за него, чтобы сообщить еще кое-что о своем «ирландском друге». Дело в том, что, пока она писала, он явился с визитом. Так было принято: джентльмены навещали дам, с которыми танцевали, на другой день после бала. Тома сопровождал его кузен-подросток, тринадцатилетний Джордж. «Этот последний весьма преуспел в смысле хороших манер; что же до другого [т. е. Тома], у него есть лишь один недостаток, который время, я полагаю, совершенно излечит, — его визитка слишком светлая. Он большой почитатель Тома Джонса, а потому носит одежду того же цвета, что тот, когда был ранен».

Ссылка на «Тома Джонса» Филдинга — еще одна провокация Джейн. Речь идет о романе, в котором откровенно и с юмором подаются физическое влечение, внебрачные связи, незаконнорожденные дети и вкрадчивое лицемерие служителей Церкви, а грехи плоти объявляются гораздо менее значительными, чем низость духа рассудительных воздержанных людей. Сообщив Кассандре, что они с Томом Лефроем обсуждали эту книгу, она намекнула, какие свободные и даже смелые разговоры они вели. Она встает на сторону главного героя — «безрассудного и скандального» — против правильных благоразумных персонажей, которые являются его врагами в книге (и могли бы стать ее врагами в реальной жизни, поскольку многие были бы оскорблены в лучших чувствах, узнай они, что за непристойную книгу читает дочь священника). И с эффектным росчерком пера она откладывает свое письмо до следующего дня.

Кто еще был в стивентонском доме, пока она сидела и строчила свое послание сестре? Она не упоминает об отце, который, должно быть, читал, дремал или обдумывал завтрашнюю проповедь в своем кабинете, выходящем окнами в сад, или разговаривал с управляющим Джоном Бондом во дворе. Конечно, на кухне и в надворных службах суетились слуги, но сейчас они не настолько ей интересны, чтобы о них писать; впоследствии ситуация изменится. Из всех братьев дома находился только Генри. С ним приехал друг Джон Уоррен, знакомый Остинам с детства, поскольку он учился у мистера Остина. Ему без всяких церемоний отвели одну из комнат на чердаке, хотя он и стал теперь младшим преподавателем оксфордского Ориэл-колледжа. Он и Джейн были давними приятелями и накануне тоже танцевали друг с другом. После бала Остины оставили его в придорожной гостинице, чтобы он мог с утра пораньше поймать почтовую карету в город. (Джон вернулся в Хэмпшир через несколько дней и дал Джейн повод усомниться в прежнем предположении, что влюблен в нее, подарив ей собственноручно нарисованный портрет Тома Лефроя. Вот еще одно свидетельство, что взаимное увлечение Тома и Джейн привлекло всеобщее внимание и сделалось предметом обсуждений.)

Генри на следующий день должен был отправиться в Оксфорд, чтобы защитить степень магистра перед тем, как возвратиться в свой полк, находившийся в Челмсфорде. Он на самом деле не так уж сильно прикипел к милиции и иногда подумывал, не вступить ли в другой полк, вскоре отправлявшийся к мысу Доброй Надежды. (Джейн писала: «От всего сердца надеюсь, что он, как обычно, разочаруется в своем плане».) При всей любви к Генри она ясно видела неосновательность его притязаний и его непостоянство, хотя, может быть, и не знала о том, что одновременно он вынашивал совершенно другой план — сделаться священником в соседнем приходе, в Чотоне [101] Этот план Генри, как и большинство прочих его планов, был излишне запутанным и требовал вовлечения самых разных людей. Чотонский приход находился во владениях приемного отца Эдварда Остина, Томаса Найта, который скончался в 1794 г. Найт отдал приход в Стивентоне Джорджу Остину с тем, чтобы он затем перешел к его старшему сыну Джеймсу, а приход в Чотоне — к другому дальнему родственнику, Дж. Р. Папиллону, но с оговоркой, что, если кто-нибудь из них откажется, приходы эти могут быть предложены Генри Остину. Генри знал, что у Папиллона уже есть приход в Кенте, и надеялся убедить его, что там он получит больше дохода, чем в Чотоне. Переговоры Генри начал через миссис Лефрой, которая была знакома со всеми вышеупомянутыми лицами. . Генри был также вовлечен в запутанные финансовые дела: ему предстояло выплатить долг своему отцу и занять гораздо большую сумму у Элизы. В то же самое время он добивался внимания молодой девицы с хорошим приданым, дочери сэра Ричарда Пирсона, который заведовал морским госпиталем в Гринвиче. «Ох уж этот Генри!» — как однажды воскликнет Джейн по другому поводу.