Николай Надеждин - Юрий Гагарин

Когда начались полёты с инструктором, Гагарин светился от счастья. Как же он соскучился по небу… Он часто повторял, что лётчик должен летать. Всегда летать. Это его предназначение…

Это была пустая формальность – полёты с инструктором. Не разучился же он управлять самолётом?! Но Гагарин сам наставлял своих курсантов-космонавтов, что дисциплина прежде всего. Надо – значит надо. И он терпеливо и с огромным удовольствием накручивал круги над аэродромом Чкаловский в подмосковном Щёлково. Гагарину предстояло совершить 20 вылетов с инструктором, чтобы затем вернуть себе право пилотировать машину самостоятельно.

Иногда полётные задания были совсем короткими – когда погода выдавалась ненастной. Иногда, наоборот, он летал почти час, поднимая машину на высоту и закладывая плавные виражи. Фигур высшего пилотажа они с инструктором не выполняли – обычные тренировочные полёты: взлёт, облёт заданного квадрата, несколько несложных фигур, разворот, снижение, посадка.

Летали на любимом самолёте Гагарина – Миг-15 УТИ. От боевого истребителя этот отличался сдвоенной кабиной с удлинёнными фонарём и фюзеляжем. Скорость была почти такая же, как у истребителя-одиночки.

22 марта 1968 года Гагарин закончил свой 18-й полёт, налетав в общей сложности 7 часов. Впереди оставалось всего два полёта. Всего – два. И – свобода…

Он снова ощущал себя лётчиком.

Миг-15 УТИ в полёте.

Утром 27 марта 1968 года Гагарин проснулся один – жена Валя лежала на обследовании в больнице. Юрий Алексеевич обещал навестить её ближе к вечеру. Дел было невпроворот. Сначала полёты в Щёлково, всего полчаса. Потом поездка в Останкино на съёмки праздничного «Огонька», посвящённого Дню космонавтики. Потом что-то ещё…

Гагарин быстро собрался, выскочил на улицу – его встретили товарищи по отряду, которые тоже направлялись на тренировочные полёты. На полпути Гагарин вспомнил, что оставил дома удостоверение… «Какое удостоверение, Юра? Ты же Гагарин! Неужели не узнают?» Но Гагарин настоял на своём. Не помогло даже напоминание о том, что возвращаться – плохая примета. Нет, ерунда. Какие могут быть приметы?

Он не предчувствовал катастрофы. День начался вполне обыкновенно – в делах и заботах. Это был его жизненный ритм.

Приметы? Он в них не верил. Хотя… всё, что он делал перед своим полётом в космос, вошло в традицию. А что такое традиции? Те же приметы – попробуй не выполнить то, что положено. Например, не остановить на полпути к космодрому автобус, чтобы справить нужду. Жди беды…

Они успели вовремя. Командир полка Герой Советского Союза Владимир Сергеевич Серёгин уже был готов к полёту. Собраться Гагарину – считанные минуты.

Короткое приветствие. Летим? Летим…

Закрылся фонарь. Гагарин бросил короткий взгляд на тех, кто стоял на лётном поле и дожидался своей очереди на полёт. Последний взгляд.

За несколько минут до гибели, последняя фотография Гагарина.

Полковник Владимир Серёгин был очень опытным лётчиком. В ЦПК он выполнял обязанности командира лётной подготовки космонавтов. Он летал с Гагариным как лучший инструктор, как инструктор высшего класса. Другого первому космонавту бы и не предложили. К тому же Серёгина и Гагарина связывали приятельские отношения – несмотря на разницу в возрасте. Владимир Сергеевич был старше Юрия Алексеевича на 12 лет.

Погода стояла нормальная: сплошная облачность, но нижняя кромка облаков находилась на высоте 900 метров над землёй.

Взлетели и ушли из зоны видимости – в сторону Владимирской области. Программа полёта была рассчитана на полчаса, 20 минут из которых – над заданным квадратом. Однако уже через 4 минуты (по другим сведениям, через 12 минут) Гагарин доложил, что программа выполнена и попросил разрешения на возвращение. Разрешение дали. Больше никто из экипажа самолёта на связь не выходил…

Это уже потом спохватились – почему на связь не вышел инструктор? Почему разрешение на возвращение попросил именно Гагарин, а не Серёгин? Может, у Владимира Сергеевича случился сердечный приступ?

Вдова Гагарина (слева) на месте гибели мужа.