Израиль Рабкин - Время, люди, самолеты.

Стали разбираться. Кран шасси стоял в положении «на выпуск». Состояние всех его деталей не вызвало никаких подозрений. А вот в цилиндре-подъемнике, который непосредственно соединен с ногой шасси и приводит ее в движение, в его гидрозамке, который должен запирать рабочую жидкость – гидросмесь – пришли в негодность детали уплотнения. Будучи выполненными из материала на резиновой основе, они за время пребывания на заводе и в пути по железной дороге (при низкой температуре наружного воздуха) потеряли свои первоначальные качества, перестали служить препятствием для перетекания гидросмеси.

Молча, с подавленным настроением рассматривали полковые товарищи разобранные агрегаты и дефектные детали. Я читал в их глазах недоумение и упрек: «Как могло такое случиться?! Куда смотрели вы, испытатели?»

Я не хотел оправдываться. Хотя можно было рассказать о том, как у нас еще в начале зимы возникли сомнения в надежности работы гидрозамков, как мы выдвинули предложение об установке более надежных, механических, получивших впоследствии название замков шарикового типа. Можно было рассказать и о том, почему нам не удалось настоять на принятии нашего предложения. Но я не стал этого делать. Летчиков, да и не только их, не интересовали трудности и особенности наших взаимоотношений с промышленностью. Их точка зрения была предельно ясной: на самолете с такими дефектами летать нельзя.

Что касается ответственности за их появление, то и в этом вопросе у них не было никаких сомнений: ответственным за все недостатки они считали, конечно, НИИ ВВС, так как в то время институт был единственной организацией в составе ВВС, которая имела дело с промышленностью и по своему положению обязана была отстаивать интересы частей ВВС.

Прихватив с собой образцы дефектных деталей, я зашагал к электричке, желая как можно быстрее добраться до института и доложить обо всем своему начальству.

Знакомая до мельчайших подробностей дорога показалась на этот раз невыносимо длинной. Все раздражало: и равномерное покачивание вагона, и частые остановки, и бесконечные подмосковные поселки, и даже ни в чем не повинные пассажиры, которые не так быстро, как мне хотелось, входили и выходили из вагонов.

Из головы не выходила картина распластанных на полу ангара самолетов, укоризненные взгляды летчиков, инженеров и техников полка. «Хорошо бы, – думалось, – успеть сегодня же вечером после доклада начальству выехать на завод, чтобы завтра утром появиться в кабинете главного конструктора и выложить на его полированный стол бракованные детали. Пусть полюбуется!»

Воображение уводило меня дальше: в кабинеты начальника производства, главного инженера и директора завода. Я рассказываю, демонстрирую и предлагаю немедленно действовать. О, теперь им не удастся отделаться обещаниями! Они будут вынуждены внедрить в производство новые цилиндры-подъемники ног шасси с шариковыми замками, будут вынуждены объявить на заводе аврал: «Все на помощь 24-му полку!» От всех этих мыслей я то ли невольно заерзал на скамье, а может, что-то необычное появилось в выражении моего лица. Так или иначе, но соседи стали бросать на меня удивленные взгляды.

А.С. Воеводин одобрил мое намерение выехать к Лавочкину. Он посмотрел на часы и сказал, что до отхода вечернего поезда у меня есть время для подготовки письма с изложением официальной позиции, которую занимает институт. Это могло оказаться полезным в случае возникновения каких-либо трудностей.

Однако особых сложностей не было. Никого не пришлось уламывать, не с кем было вступать в «решительную борьбу». Перед лицом столь очевидной и серьезной неприятности все, с кем мне пришлось иметь дело на заводе, были на редкость единодушны. Немаловажную роль сыграло и то, что совсем недавно аналогичные дефекты были обнаружены и на нескольких самолетах, простоявших долгое время на заводском аэродроме. Это убедило главного конструктора взяться за реализацию нашего предложения.

Выслушав мой рассказ, Семен Алексеевич вызвал к себе конструктора, который занимался этим делом, и, узнав, что сделано еще мало, приказал в течение недели закончить проектирование и передать чертежи в производство.

Потом мы пошли к директору. В присутствии главного инженера, начальника производства и начальника одного из механических цехов было принято решение в десятидневный срок (с момента получения от ОКБ чертежей) провести наземные испытания, изготовить опытный комплект новых цилиндров-подъемников. Поставить его затем: на второй экземпляр опытного самолета и испытать в полете. Внедрение новых подъемников в серию решено было осуществить вслед за получением положительных результатов испытаний.