Дмитрий Шеваров - Двенадцать поэтов 1812 года

Карамзин с нетерпением ожидал Дмитриева в Москве. 1 июня 1813 года Николай Михайлович писал брату: «С грустью и тоской въехали мы в развалины Москвы. Живем в подмосковной нашего князя Вяземского; бываем и в городе… Здесь трудно найти дом: осталась только пятая часть Москвы. Вид ужасен. Строятся очень мало. Для нас этой столице уже не бывать…» [404] Карамзин Н. М. Избранные статьи и письма. М., 1982. С. 232.

Еще в конце 1812 года Дмитриев купил в Москве участок земли у Патриаршего пруда, в приходе Святого Спиридона. Тогда же он познакомился с 25-летним архитектором Александром Витбергом и заказал ему проект дома.

Манифест о взятии Парижа. — По следам Голенищева-Кутузова. — Звонок из Кимр. — Дорога в Печетово. — Храм-великомученик. — «Мы — кутузовские!» — Две трофейные пушки. — Разорение. — Баба Тоня

Дмитриев не раз читал свои стихи в кругу царской семьи, которая высоко ценила его человеческие качества и выдающиеся способности декламатора. Батюшков восхищенно писал о Дмитриеве, что тот «говорит, как пишет, и пишет так же сладостно, остро и красноречиво, как говорит» [405] Батюшков К. Н. Сочинения. Т. 2. М., 1989. С. 54. .

Не случайно в мае 1814 года именно Ивану Ивановичу Дмитриеву была оказана честь прочитать народу высочайший манифест о торжественном вступлении государя с победоносной армией и союзными войсками в Париж и об отречении Наполеона от престола Франции.

А привез в Петербург этот поистине счастливый для всей России документ генерал-адъютант Павел Васильевич Голенищев-Кутузов [406] Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, граф (1773–1843) — генерал от кавалерии, кавалер всех высших российских орденов и ордена Святого Георгия 3-го класса. , командированный из Парижа императором Александром.

Это был достойный генерал, участник многих сражений, но в последующей отечественной истории он остался покрытым зловещей тенью. В 1825 году Голенищев-Кутузов сменит на посту генерал-губернатора Петербурга генерала Милорадовича, убитого на Сенатской площади, и Николай 1 назначит его руководить казнью декабристов. Георгиевский кавалер, награжденный также золотой саблей с алмазами, не уклонился от командования расправой над «жертвами безрассудной мысли» [407] Так называл декабристов Ф. И. Тютчев. .

Но и на камнях растут цветы. Арсений, внук грозного генерала, стал поэтом, одним из самых скорбных русских лириков. Его стихи чем-то созвучны позднему Вяземскому.

Мне давно хотелось взглянуть на те места, на те темные аллеи, откуда явился в русскую поэзию этот грузный и нежный человек, отторгнутый современниками и забытый потомками. После революции и до сих пор — ни одного издания. При этом его стихи, его строки таинственно живут в русской словесности, мерцают, как яблоки в заброшенном саду.

Когда я написал об Арсении Голенищеве-Кутузове в газете, пришло много откликов. А однажды — спускаюсь по эскалатору в метро. Как птенец завозился в кармане мобильник:

— Это из Кимр звонят! Помните, вы писали про нашего графа, про Арсения Аркадьевича?

— Какого графа? — недослышал я.

— Голенищева-Кутузова!

— Помню, конечно.

— Тогда приезжайте! Встречаемся у библиотеки полдесятого утра и едем в Печетово.

— А что случилось?

— Война двенадцатого года!.. Печетово… Шубино… дедушка…

Связь пропала, и больше я ничего не расслышал.

Печетово, Шубино — тверские деревни Павла Васильевича Голенищева-Кутузова. После смерти деда там жил, писал стихи и был предводителем дворянства Арсений Голенищев-Кутузов.

Оказалось, в Печетове открывают памятную доску Павлу Васильевичу Голенищеву-Кутузову — как участнику войны 1812 года.

И вот вместе с местными библиотекарями и краеведами жду «газель» у Кимрской библиотеки. Красивое старинное здание в самом центре города пришло в страшный упадок. На первом этаже, где размещается детская библиотека, ребятишек уже стараются не заводить в читальный зал — со стен валится штукатурка, на потолке — протеки от дождей, повсюду трещины. Библиотекари пытаются прикрыть всю эту нищету и позор картонными стендами да старенькими портретами классиков, но от такой стыдливости становится на сердце еще страшнее и горше.

Рядом с библиотекой, в витрине бывшего магазина среди битого стекла, окурков и бутылок сидит котенок и неотрывно смотрит на прохожих, будто спрашивая: вы люди или уже нет?