Сергей Литвинов - Как я изменил свою жизнь к лучшему

Иное дело – роман.

Я сознательно не составила плана по главам, мне нравилось перепрыгивать из Машиной головы в голову Андрея. Нравилось смотреть на мир то ее, то его глазами. Легкая креативная шизофрения, согласна.

Но что поделаешь? Так что с внутренними монологами проблемы не возникало. Но описания…

Вот где сценаристика поставила мне роковую подножку. Роману не обойтись без описаний, пусть даже не таких пространных, как у Пруста с Тургеневым. Но все же, все же…

Как Чехов выдавливал из себя раба, так я день за днем выдавливала из себя сценариста. Выдавливала по праздникам и выходным, запершись с ноутбуком в душной комнате, пока мои домашние радовались жизни. В каникулы, когда муж с дочерью катались на лыжах, а я делала вид, что подвернула ногу, и очень натурально скакала до съемной квартирки в горах, где опять же садилась перед голубым экраном. И даже в официально отданные на откуп сценаристике трудовые будни умудрялась, воровато оглянувшись на дверь – и от кого ты прячешься, дурочка? – писать о Маше, Андрее и моем личном ненаглядном маньяке.

Десять страниц, двадцать, пятьдесят, сто…

Я боялась их перечесть, из суеверия не делила текст ни на параграфы, ни на диалоги – одна сплошная простыня, чтобы не знать, сколько еще страшных «авторских листов» осталось впереди. Особенно меня радовали «лирические отступления» в которых я рассказывала истории своих жертв. Освобожденный от гнета движения сюжета, текст явно становился живее, простегивался, как байковое одеяло, нитью собственного опыта…

Сто пятьдесят.

Я уставилась на цифру внизу экрана справа.

Я уже почти довела героев до победного конца, и – не выдержала.

Стояло лето.

Я откинулась на спинку плетеного стула в тени южной акации. Совсем рядом, за янтарной стеной южных сосен, шумело море, трещали цикады, с тихим вздохом с темно-зеленого куста гибискуса падали белые и красные цветы. Логично было бы предположить, что красота окружающего пейзажа поможет смягчить неказистость моего текста. Ведь одно дело – перечитывать результаты своих трудов, сидя под нескончаемым дождем в Брюсселе, и совсем другое – тут, в деревне близ Ниццы. В первом случае депрессия почти гарантирована. Во втором – можно, на крайняк, красиво сброситься со скалы в пенистые воды Средиземноморья.

И я принялась за чтение.

Первые страницы были написаны уже столь давно, что я почти забыла их содержание и читала так, будто видела впервые. Постепенно страх, что получился «ужас-ужас-ужас», начал отступать. Ну, ужас, конечно – еще работать и работать. Но явно лучше глянцевого «Суперкиллера».

А вот достаточно ли это хорошо, чтобы издать?..

Меня терзали смутные сомнения.

Еще одна насущная проблема заключалась в том, что в доме, забитом под завязку чертовой кучей родственников, никто – ни родня с мужниной стороны, ни сам супруг-француз, ни моя дочь, едва научившаяся слагать из букв слоги, – не могли оценить моего шедевра. Нужно было дать почитать роман кому-то непредвзятому, кто мало меня знает и не побоится обидеть…

И я обратилась с просьбой к одной из своих ближайших подруг. Отказать несчастная постеснялась: она приехала ко мне на недельку погостить, и как ей было обидеть хозяйку? А хозяйка, отдав распечатанные сто пятьдесят страниц, стала исподволь ястребиным оком следить, как подруга читает.

Целый день я косилась в ее сторону: что она делает? Смотрит медитативно на горизонт? Купается в бассейне? Помогает мне готовить ужин? Мне хотелось взять ее, как прогульщицу, за плечо и отвести в комнату. И чтоб не выходила, пока не осилит мое гениальное творение!

Но шли дни, и я видела, что дело продвигается медленно. Слишком медленно для книги детективного жанра.

«Унылая дрянь – вот что ты написала, – говорила я себе, кроша, на радость французским родичам, ингредиенты в холодный свекольник – мою обязательную кулинарную программу в летние каникулы. – Можешь радостно выкинуть все к чертям собачьим, и не вздумай, умоляю, допытываться у нее, как ей понравилось!»

– Ну, как тебе? – спросила я как можно небрежней, когда лежащая рядом в шезлонге подруга отложила мои уже изрядно помятые листы на траву рядом и стала наблюдать за орущей кучей малой детей, сражавшихся за резинового крокодила в бассейне.

– А? – испугалась она. – Отлично! Знаешь, я редко читаю детективы, и…

– Да-да, конечно…

Господи, зачем я только задала этот сакраментальный вопрос?

– Нет, ты не подумай, ты хорошо пишешь, просто я…