Сергей Литвинов - Как я изменил свою жизнь к лучшему

Мы снизили на четыре.

Но даже это хорошее известие не помогло мне успокоиться.

Жизнь под внутренним девизом «хороший сахар» продолжалась. Впереди было новое испытание.

Благостный период, когда сахар держался в относительной норме, закончился через полгода.

Начались непонятные и необъяснимые скачки. Катя поднимала от глюкометра полные слез глаза и говорила:

– Я не хочу в больницу!

– Какая больница? – невинно удивлялась я. – Мы же с тобой обещали друг другу…

Я не посадила ребенка дома и ни в чем не ограничила.

Она шла на занятия и с сахаром шестнадцать, и с сахаром двадцать семь. Кто-то назовет меня ненормальной, но я хотела одного: не дать ей почувствовать, что происходит что-то страшное, что я чего-то боюсь, хотя боялась ужасно.

В метаниях прошло два месяца, а потом, по стечению обстоятельств, мы попали к доктору, который предложил нам поставить инсулиновую помпу. Можно считать ее искусственной поджелудочной железой, можно назвать инсулиновым мини-компьютером – не важно. Главное, что этот аппарат, в отличие от шприцов, производит гораздо более точный расчет доз инсулина и имитирует работу здоровой поджелудочной железы.

Мой ребенок, к тому времени уже очень напуганный своими показателями, сразу согласился, хотя до этого она никогда не выражала восторга по поводу того, что из ее тела все время будет торчать какая-то трубка, а на поясе висеть непонятная штуковина, напоминающая пейджер.

Помпа быстро вернула показатели к норме, но обращение с ней требовало определенных навыков.

Надо правильно вкалывать катетеры, надо следить за тем, чтобы в трубочке не образовывались пузырьки воздуха, надо, наконец, просто аккуратно и бережно с ней обращаться, а аккуратность, увы, пока не конек моей дочери.

А еще надо уметь поднимать Катю на смех, когда она заявляет, что «никто ее не полюбит с такой исколотой попой».

Надо не реагировать на ее внезапные приступы ненависти к помпе, которые случались все реже и реже.

Помпа не мешала, а помогала жить – и это тоже надо было понять.

Вообще диабет – это одно сплошное «надо», лишенное любого «хочу – не хочу». Я научилась даже видеть плюсы в этой болезни. Она учит организованности, самодисциплине и стойкости.

Пока – больше учит меня, но у доченьки еще будет время наверстать…

Прошло два года с начала нашей «сладкой» жизни.

В больницу мы ни разу не возвращались. Обследование на инвалидность можно пройти и за один день. Правда, для получения пресловутой бумажки и связанных с ней льгот надо каждый год проходить еще сто пятьдесят инстанций, но это отдельная тема.

За два года мы, конечно, «уже» привыкли к болезни, но по сравнению с целой жизнью – это только «еще». Кате многому предстоит научиться, да и мне тоже. Ей придется оторваться от моей юбки, а мне – позволить ей это сделать, ничего не страшась.

Но главного мы уже достигли.

Нам удалось сделать диабет не руководителем нашей жизни, а всего лишь фоном. Она хочет быть актрисой и родить троих детей. Не знаю насчет актрисы, а с детьми точно все получится. Она научилась почти безошибочно на глаз определять количество углеводов в куске пирога, а я наконец-то научилась спать, даже если дочь легла с «плохим сахаром». Я знаю, что этому есть объяснения, и они могут подождать до утра.

Теперь я хочу руководить диабетом – не желаю, чтобы он руководил мной!

Как получилось преодолеть ситуацию?

Просто прошло время.

Человек верткое существо – ко всему привыкает.

К тому же в жизни так много хорошего: любовь и поддержка мужа и родителей, растущие дети и замечательные друзья. Без них было бы гораздо тяжелее.

И все же все основные страхи я преодолела сама.

Конечно, еще не до конца.

Пару месяцев назад моя младшая вдруг на несколько дней начала больше обычного пить и писать. Как только я сказала об этом, Катя тут же схватила глюкометр и побежала мерить ей сахар.

Одному Богу известно, что пережила я за секунды перед тем, как услышать нормальные показатели.

Этот страх никуда не денется. Он будет жить со мной, но я научусь управлять и им, как научилась управлять диабетом.

Можно жить и верить в то, что Катюша станет одним из тех немногочисленных подростков, у которых в переходном возрасте под влиянием гормональных изменений болезнь пройдет. Можно надеяться, что, несмотря на сильнейшее лобби производителей инсулина, каким-то чудом кому-то удастся не просто изобрести искусственную поджелудочную железу, но и запустить ее в массовое производство…