Ведь если исходить из современных требований телевидения и зрителей, прирученных им, рассказ нужно было бы построить по схеме «несчастная судьба актрисы». Материала с этой точки зрения хватило бы с избытком. Стоило только сосредоточиться на нем, отбросив творческие аспекты. И «опорными» фактами стали бы:
1. Сиротская юность (Шульженко рано потеряла мать) и ненависть к большевистской власти, в Гражданскую войну которой погиб брат Клавдии Ивановны – Николай.
2. Жестокость отца, запретившего восемнадцатилетней дочери ехать на гастроли с театром Синельникова и тем самым разрушившего ее артистическую карьеру.
3. Гибель первой любви Шульженко, жениху которой угрожал револьвером наглый Коралли.
4. Ужасающий случай с певицей в 30-х годах, когда на гастролях в Средней Азии ее жизнь подвергалась смертельной опасности: зловредная мошка укусила ее в щеку, и место укуса долго кровоточило, заставив обессиленную Шульженко прекратить выступления, и в конце концов оставило на веки вечные миллиметровый шрам на ее лице.
5. Несчастная любовь к композитору Илье Жаку – тут уже поле, где разгуляться, представилось бы особенно широким.
И так далее…
Не вступая на высокорейтинговый путь, расскажу, как накануне серебряной свадьбы рухнул брак с Владимиром Коралли, ушедшим к другой – молодой танцовщице мюзик-холла. Клавдия Ивановна не любила говорить об этом, но иногда вспоминала, какие последствия вызвала эта не такая уж невероятная ситуация.
Владимир Филиппович срочно разменял их трехкомнатную квартиру на улице Алексея Толстого, в одну из комнат вселилась семья с ребенком, и Клавдия Ивановна оказалась в коммуналке. Есть мужчины, что, покидая жен, берут с собой по-джентльменски только чемоданчик с личными вещами. Коралли – не из них. Он начал дележ имущества. Обеденный сервиз на 24 персоны: половину – тебе, половину – мне. Столовые приборы: 12 – тебе, 12 – мне, рюмки, бокалы, салатницы и вазы – то же самое.
– Может быть, и мои сережки поделим: одну – тебе, одну – мне, – предложила Клавдия Ивановна, молча наблюдавшая за дележкой…
Она осталась одна. Гоша к тому времени женился. Рядом были только костюмерша, преданная ей, да пес Кузя, души не чаявший в хозяйке. Она старалась держаться, продолжала работать, заниматься у рояля, пыталась разучить что-то новое.
Однажды, собравшись на концерт в Доме журналиста, вышла из подъезда, Кузя бросился к ней и попал под машину. Когда она принесла его домой, он еще дышал. Зарыдала она в голос – наверное, от всего, что случилась с ней в последний месяц. И не могла успокоиться. Я прибежал из Дома журналистов, где объявили об отмене концерта. Вызвали «Скорую», сделали укол, но слезы еще долго душили ее. Врач-ларинголог, пришедший на следующее утро, установил диагноз: несмыкание связок. Страшная болезнь, нередко приводящая к полной потере голоса.
А тут еще газета, сунутая в почтовый ящик добрыми руками, с фельетоном «Тузик в обмороке», обвинявшая певицу в неуважении к зрителю: «Как можно из-за собачки сорвать концерт!»
* * *
Больше года Шульженко не пела. Помогли выкарабкаться сын, его жена, друзья, поэт Борис Брянский. Он написал для нее грустные стихи:
Не надо! Возвращаться к прошлому не надо.
Пускай нас оно не тревожит:
Воскресить его ничто не сможет.
Этот монолог с музыкой Юрия Владимирова стал первой записью, что после долгого перерыва сделала Шульженко для пластинок. И так уж получилось, что на другой стороне диска оказалась песня Александра Рязанова на стихи Николая Коваля «Все проходит».
Все проходит: пора мечтаний,
Часы свиданий, боль разлук.
Все проходит, воспоминаний
Поблекший тает круг…
Песня, как это не раз бывало, снова спасла ее.
* * *
История, которая последует ниже, выглядит неправдоподобно. Я бы усомнился в ней, если бы не знал ее участников. Во всяком случае, утверждение фаталистов – «Ничего случайного в жизни не бывает» – она подтверждает полностью.
Георгий Кузьмич Епифанов – человек замечательный. Он окончил ВГИК в 1940 году, с начала войны стал рядовым фронтовым оператором, одним из тех, кто был на передовой, как говорится, в гуще боя. Впрочем, очевидно, считался не совсем рядовым: его съемки вошли в знаменитый фильм Юлия Райзмана «Берлин», а после войны он снял больше десятка документальных лент, получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР и Серебряную медаль имени Довженко.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу