Виталий Чечило - Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

Время установки ракеты в шахту также определялось окном между полетами американских спутников-шпионов. Если не уложатся, командира могли снять с должности. Поэтому специалисты-ракетчики, ставившие ракету в шахту, пользовались определенным иммунитетом. Когда ракету опускают в шахту при страшных порывах ветра, его сила, умноженная на парусность ракеты может сломать установщик.

Едва ракета скрывается в шахте, все облегченно вздыхают, но ненадолго. Налетают заправщики (ох и рвань! кто в фуфайке, кто в сапогах, разноязыкая сволочь – по-русски никто не понимает, а тронь такого – сунет портянку в шланг). Стоят машины-дозаторы, через них от цистерны топливо закачивают в ракету. Попади в дозатор тряпка – кто разберется, чья? А тебя тут же под барабанный бой…

Если ракета будет приведена в негодность, командира полка могли тогда даже расстрелять. Именно на старте я впервые увидел спутниковые телефоны, по ним докладывали в Военный отдел ЦК о ходе работ. Выездной сессии военного трибунала полтора часа полета от Москвы, и ещё три минуты, чтобы «тройка» вынесла приговор. Здесь бы перед строем и расстреляли. Управились бы за два часа, вместе с похоронами за барханом.

На старте крутятся командир части и особист, вооружённые пистолетами. У начальника караула приказ – при возникновении внештатной ситуации, например, при непроизвольном включении двигателей, первым делом расстрелять ракету из пулемета «при попытке к бегству».

Первоначально в Р-1, как и ФАУ-2 в качестве топлива использовали спирт и жидкий кислород в качестве окислителя. Но заливать спирт вместо керосина оказалось хлопотно.

Емкость бака ФАУ-2 составляла 3900 кг «вещества Б».

Гептил – несимметричный диметилгидразин – долгое время служил основным топливом в боевых ракетах шахтного базирования. Советские специалисты не смогли синтезировать симметричный, как американцы. По сравнению с американским, советский гептил был более ядовит. Капля на ведро воды составляет опасную для жизни концентрацию (куда там никотину, грамм которого, как нас учили, убивает лошадь). При отравлении гептилом немедленно поражаются печень и костный мозг, начинается белокровие. На полигон гептил привозили в сравнительно небольших количествах, так как ракеты на нем запускала только одна часть. Космические – заправлялись жидким кислородом и керосином, а моряки запускали твердотопливные. К слову, советским специалистам до последнего времени не удавалось преодолеть проблему слёживания порохов при хранении и добиться равномерности их горения.

Основным источником утечки, кроме взрывов, конечно, служили металлорукава. Трубопровод – металлорукав казался чудом современной технологии: нержавейка, сваренная с алюминием, гофрированная оплетенная сталь. Тогда это впечатляло, сейчас такие на сливных бачках унитазов импортного производства. При пуске они (металлорукава – не унитазы) отстреливались и автоматически заглушались изнутри. Оставшийся гептил надлежало нейтрализовать промыванием в замкнутой системе. Теоретически спиртом, а в реальности – водой.

Гептил обладает способностью впитываться в металл – через неделю свежепромытый шланг опять оказывается заражённым. При попадании на грунт – впитывается в почву, а так как пары гептила легче воздуха, они образовывают облака розового цвета. Утром испарившийся гептил выпадает с росой, образуя настоящие газовые болота, опасные 3-4 суток. Его запах перебивается «бурым газом» двуокисью азота. На этом едком фоне гептил не различим.

Желтое амиловое облако не так опасно, но бежать надо все равно. Амил – окислитель гептила. При соединении желтого и розового облаков в атмосфере происходит взрыв газа. Амил имеет некоторую хозяйственную ценность. Если его раствором полить огород, кусты помидоров вырастают, как деревья. Листья огромные, концентрация нитратов ещё выше. Майор Кобелев устроил на заброшенной 141-й площадке подпольную бахчу. Издали казалось, что карагач растёт, подъедешь поближе – помидорные джунгли.

– А что ты добавляешь?

– Секрет фирмы.

Я сразу заподозрил неладное. Солдаты подтвердили – поливал амилом.

– Жри их сам!

Кобелев норовил свой рецепт подсунуть в теплицу, чтобы быстрее росло. Послали его, агронома хренова, с такими идеями.

У меня в теплице был свой угол. Солдаты нарубят камыша, зальют водой – прорастают шампиньоны… Все было нормально, пока не проросли какие-то черные поганки, падалью воняли. Лук, помидоры, огурцы, цветы… Я ни в чем не нуждался. А кто в этих теплицах работал? Мои рабы – «губари». Если мне в чем-то откажут – могли зимой и заглушку закрутить.