Виталий Чечило - Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

– Что вы наделали?

– Срок задержания истёк. Два часа как неопознанной, для установления личности. Хотите, чтобы она меня к прокурору таскала?

– А одежда?

– Я ей предлагал х/б, солдата посылал в общежитие за вещами.

В общем, закосил под дурачка, выкрутился. В обед на раздаче она меня уже херами обкладывала. Я потом недели две боялся есть, думал она мне что-нибудь подсыплет.

Среди военторговских были и отпетые. На почве ревности одна повариха засадила разделочный нож прапорщику в печенку. Тот скончался по дороге в госпиталь. Её судили, но так как она оказалась беременная и в состоянии аффекта, то отделалась лёгким испугом. Уехала в свой Балашов Саратовской области с бастардом на руках.

В учебном караульном городке имелся макет огневого сооружения. Макет оказался вполне пригодным для утилитарных целей – солдаты туда таскали баб. Как-то прапорщик Файков заметил в сооружении подозрительный свет, начал ломиться. Солдаты бросились в амбразуру и вылезли наружу, а бабе, как Анке в анекдоте, помешал таз. Она орёт:

– Вытащи меня!

Однако бдительный прапорщик проявил солдатскую смекалку и сообразительность (такое мясо в руки пришло), стащил с неё трусы и трахнул. Затем оказал помощь. Ей – ничего, только соски пообдирала о цемент.

Подобные случаи были нередки. Одну подругу драли в вагончике, потом солдаты что-то не поделили между собой и подрались. Она плюнула на них, открыла дверь и ушла. А так как дело было зимой, в пургу и мороз, она, пьяная, потеряла направление, пошла не в сторону городка, а в степь и замерзла. Солдаты об этом и не знали. Утром нашли труп, подвели под групповое изнасилование. Сержанту – «вышка», сидел у нас на «губе». Шлепнули его, наверное, хотя парень был неплохой; помню, всё время плакал.

С бабами из военторга я провернул не одно общее дело. Консервированную конину по 35 копеек за банку продать нашим было невозможно. Оставались казахи. Повёз в пустыню продавать. На нас нахлынула эта орда, боец в кузове поднял цену с пятидесяти копеек до рубля. Орда не уменьшилась. Он сгоряча повысил до трёх рублей. Орда схлынула. Остановились на полутора. Я привёз девкам плащ-палатку денег. Дождались, когда уедет мотовоз, закрыли магазин, всю ночь считали.

В другой раз не хватило 10 тысяч порожних стеклянных банок. Я – к «губарям»:

– Тысяча банок – и ты свободен.

Наносили за день, ходили с автоматчиком и собирали. Я всех амнистировал.

Старшина военного городка пожаловался:

– Не хватает ложек.

Послал людей по свалкам (солдаты выбрасывают ложки с отходами, чтобы не мыть лишний раз – Авт.). Набрали столько, что прапорщик – завстоловой – ещё и продал.

Женщины в подавляющем большинстве равнодушны к военной форме и воинским званиям. Я встречал только одну женщину-прапорщика, гордившуюся своей формой. Все её за дуру считали. Обычно форму надевали через дичайший ёб. Понять их можно – любая женщина, даже неохватная «мамка», хочет выглядеть хоть чуточку сексуальной. Некоторые, в целях экономии, зимой носили форменные юбки, чтобы штатские не протирались. Но шинели – никогда.

Раз на развод посгоняли бабьё. Плац задрожал. Девочки-связистки – ещё ничего, тоненькие, как тростинка. Но сам начальник смены ефрейтор Тома (она же «Попона») – лет пятидесяти, килограмм 150 живого веса, ножки коротенькие… Или Женя Уманец из продслужбы – 30 лет, 120 кг, 8 подбородков. Их же ни в длину, ни в ширину не построишь. В батальоне звероподобных сверхсрочников ещё можно распихать по шеренгам, а этих куда? И командир не удержался, так что папаха поползла.

– Сними (форму – Ред.) к ебени матери! Чтобы я ни одной не видел!

На этом эпопея кончилась. А как готовились! Выдавали трусы по колено. Женщинам денежная компенсация за форму не полагалась – сержантский и рядовой состав. На Тому трусов не нашлось.

– Нет.

– Как это нет? А той – есть.

– Бери двое.

– На развод не пойду.

Прапорщик был вынужден ездить по магазинам, искать 62-64 размер, менять.

Эта мужественная женщина возглавляла в полку кассу взаимопомощи. Вырвать у неё деньги было невозможно, конфеты начинали носить за месяц до отпуска. На службу она пошла поздно. Обычно женщины служили до 45, а ей уже 49, и до пенсии надо было ещё дотянуть, да притом, что командир полка мог своей властью уволить. «Рубилась» она жестоко, «шестерила» мрачно, таскала девок-связисток за волосы.

– Проститутка! Почему опоздала на 2 часа на смену?