Альфред Перле - Мой друг Генри Миллер

Особенно жестоким испытанием для Генри была ее эскапада с Джин Кронски, когда она бросила его на произвол судьбы в какой-то грязной, гринвич-виллиджской халупе. Неужели она и впрямь влюбилась в Джин Кронски? Генри божился, что влюблена она только в него. Но для сексуально одаренной женщины это еще не повод отказываться от параллельных романов с лицом — или лицами — одного с ней пола. Лесбийскую любовь еще не припечатали большим позорным клеймом. Впрочем, я не считаю Джун законченной лесбиянкой. Что же касается Джин Кронски, то это был настоящий morceau de roi [20] Королевский кусок (фр.). , и тут я Джун прекрасно понимаю. Я так ей завидовал, что был бы и сам не прочь превратиться в лесбиянку.

Когда я впервые увидел Генри и Джун вместе — а это было в 1928 году, незадолго до краха Уоллстрит {33} 33 Уолл-стрит — улица в Нью-Йорке, ставшая к началу XIX в. финансовой столицей США. На ней находятся Первый Нэшнел-Сити-банк, штаб-квартира Нью-Йоркского банка, Морган-банк и др. Уолл-стрит обязана своим названием стене, возведенной в 1653 г. для защиты голландских поселений от набегов британцев с севера. , — они показались мне идеальной парой. Очевидно, было объявлено временное перемирие. Как выяснилось, их постоянно бросало от яростных баталий к столь же яростным примирениям. И вот они в Париже — en touristes [21] В качестве туристов (фр.). . Денег у них куры не клюют — Джун умудрилась раздобыть приличную сумму благодаря своей неоценимой способности пускать пыль в глаза, — так что они полны решимости «делать» Европу с шиком.

Я столкнулся с ними на Рю-Деламбр, неподалеку от гостиницы «Отель-дез-Эколь», где они остановились. Был дивный погожий майский денек, и мы решили устроить пикник в Люксембургском саду {34} 34 Люксембургский сад — садово-парковый ансамбль в центре Парижа, заложенный в начале XVII в. для Марии Медичи. . Накупили хлеба, сыра, ветчины, а также связку бананов и пару бутылок вина. Расположившись на каменной скамье лицом к статуе королевы французской и наваррской, мы поглощали наши припасы, запивая их вином à même le goulot [22] Прямо из горла (фр.). , так как не захватили ни одного стакана. Генри говорил больше всех. Он был отличным собеседником и к тому же обладал удивительным голосом, звучание которого наводило на мысль о гигантском водопаде, перекачивающем собственную энергию в мощный трансформатор его души. Он с огромным воодушевлением рассказывал о путешествии, которое они задумали, о городах, которые собирались посетить, о местах, которые им предстояло увидеть. Потом он заговорил о книгах. Его кумиром был Достоевский; он обожал «Карамазовых», обожал князя Мышкина из «Идиота» и отождествлял себя со всеми сложными персонажами поочередно. Все, что привлекало его в Достоевском, он обнаруживал и в самом себе. Генри барахтался в каком-то хаосе и уравновешивал его Шпенглером и Кайзерлингом {35} 35 Кайзерлинг Герман, граф (1880–1940) — немецкий философ и писатель, автор книг «Творческое понимание», «Символические фигуры» (с главами об Иисусе), «Дневник путешественника» (об Индии и Китае). Миллер восторженно отзывался об «этом Викинге». В ответ на приглашение сестры Кайзерлинга баронессы фон Штернберг принять участие в сборнике, посвященном 60-летию философа, он посвятил ему эссе «Философ философствующий», где называет его «авантюристом духа», «быком Аписом, бодающимся со Святым Духом». Эссе вошло в книгу «Мудрость сердца» (1941). , на которых наткнулся в своей непритязательной читательской всеядности. Он с энтузиазмом и восхищением поглощал все подряд, будь это даже кулинарная книга. Несмотря на бессистемность своего читательского меню, он умудрялся впитывать самое важное из всего, что через себя пропускал.

Генри Миллер — я сразу это понял — был столь же прост, сколь и гениален. В отличие от poseuse [23] Позерки (фр.). Джун, он никогда не говорил о том, чего не мог доказать или объяснить сам, — по крайней мере, ради собственного удовольствия. Он был полон ребяческого энтузиазма и прилагал все усилия, чтобы стать писателем. В Штатах он уже пробовал свои силы в затрапезных журналах {36} 36 В частности, в массачусетском журнале «Черная кошка», где в начале 20-х гг. опубликовал пять коротеньких вещиц в духе притч «из уст одного старого философа» и получил свой первый гонорар в два доллара сорок три цента. , но без особого успеха; кроме того, он написал два-три романа {37} 37 Имеются в виду романы «Сложенные крылья» (о работе в компании «Вестерн-Юнион»; сложенные крылья были эмблемой компании), «Молох» (о первом опыте супружеской жизни) и упоминавшийся уже «Одуревший петух». , но ни один из них так и не дошел до стадии публикации. Он знал, что ему чего-то не хватает, и старался это восполнить. Несмотря на его замечательные вербальные данные, ему еще предстояло найти свой голос. Ему нужна была совершенно новая точка отсчета, но для этого требовалось кардинальным образом изменить свою жизнь. И Генри решил, что именно Париж даст ему тот стимул, который он тщетно искал в Америке.