Сергей Есин: Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Кстати, сегодня днем, разбирая в доме бумаги, нашел книжечку: "Сто современных русских писателей", выпущенную к 49-й международной книжной ярмарке в Варшаве. Еще раз восхитился замечательным свойством английского языка, не различающего, в отличие от нашего, "русского" писателя от "российского". Начинается сборник с Михаила Айзенберга, а заканчивается Александром Яковлевым, главным архитектором перестройки, так много сотворившим для самосознания русского народа. Мне посвящено почти полстраницы, я не жалуюсь. Битову тоже полстраницы, которые предуведомлены тем, что Битов — это "живой классик русской литературы". Больше всего места в сборнике отдано критикам, самому угнетенному племени русских литераторов. Следующая за мною Наталья Иванова разлеглась на четырех страницах, а Сергей Чупринин — на трех с половиной. Готов был, как крохобор и завистник, отметить ущербность наших с Битовым позиций, но тут обратил внимание, что в этом "справочнике" нет ни Распутина, ни Белова, ни Бондарева, ни Крупина — действующих, между прочим, писателей.

Роман не трогаю, надоел смертельно, но, чувствую, необходим еще один штурм, чтобы отдать его в журналы и насладиться их реакцией.

Вечером звонил Л.И. Скворцову, он сказал, что его дочь Ира принесла какую-то английскую газету с моим интервью, а "Правда" напечатала статью, которую заказывала мне к Новому году. Но тут в разговор вмешалась Таня Скворцова, очень статью похвалила, но спросила: что там за "флорентийские медики"? Я ответил: это флорентийские Медичи. Про себя подумал: в старой "Правде" такой досадной ошибки произойти не могло бы.

Телевидение продолжает показывать иногда шокирующие подробности цунами в Юго-Восточной Азии. Число жертв достигло уже 165 тысяч. Это библейские размеры и Божье наказание человечеству за его гордыню и пренебрежение естественными формами жизни.

10 января, понедельник. Институт выходит на работу только завтра, но сегодня экзамены, на всякий случай поехал посмотреть. Соскучился по кабинету, по институтским коридорам, хотя понимаю, что пора уже от всего отвыкать. Сегодня на месте и Лев Иванович, у которого тоже: видимо, болит за работу сердце. Принес мне статью, где Медичи названы "медиками".

Прошелся по аудиториям. Первый курс сдает литературоведение. Ребята расселись на полу, как цыгане. Леша Антонов говорит, что в этом году больше хорошо успевающих ребят. По введению в литературоведение у него идут в основном пятерки и четверки, из всего курса только две двойки. Я, наоборот, полон уныния: много званых, но мало избранных. Где те гении, которые так много обещали на первых курсах, где знаменитые писатели, которыми гордилась бы страна? Ребята чувствуют себя малышами и начинающими. Но сколько народу начинало в Литинституте, ввинчиваясь в литературный небосклон "свечкой", ракетой. Трифонов чуть ли не студентом получил Сталинскую премию.

Около двух позвонил в столовую: накормят ли? Сказали — накормят. Пошел. В маленьком зале, что сразу бросилось в глаза, стоит роскошная ёлка. Елки вообще интересная проблема в Москве. Пока шли эти огромные и никчемные каникулы, проезжая по городу, обращал внимание: напротив Моссовета — искусственная ёлка, на Октябрьской площади — какие-то конструкции, похожие на ёлки, в других местах также все ненастоящее, не лесное, а сделанное из проволочек, трубочек и подсвеченное лампочками. А вот у Альберта, в его кафе, — самая настоящая елка. Оказывается, их продавали много в Москве, но все разошлись по домам. Это чудо — канадского производства, и стоит оно 500 долларов. Ёлку подарил кафе цветочный магазин. 31-го в 8 часов она осталась единственной не проданной, ну и подарили клиенту. Господи! До чего дошло: елки стали ввозить из Канады и Дании. А впрочем, это обмен: мы им для увеселения — своих баб, они нам — свои ёлки.

В семь вечера гулял с собакой, потом разбирал ящики стола и бюро. В неустрое жить надоело. Одних значков, медалей, наград в коробочках и без у меня целый ящик. А сколько удостоверений, благодарственных писем, пропусков, и все хранится. Без меня это превратится в хлам. Выбросил два мешка разных бумаг.

Иногда наталкивался на какие-то вырезки и непрочитанные своевременно материалы. В том числе попалась в газете "Российский писатель" рецензия Игоря Блудилина-Аверьяна на мою "Хургаду" еще из ноябрьского номера "Московского вестника". Автор все внимательно прочел. Вот врез, видимо об авторе и его позиции: "Он, не смягчая, показал нам нечеловеческий, мертвецкий лик нынешнего российского пресловутого "среднего класса"". В статье большие рассуждения о сегодняшнем времени и о 91-м годе, который, "по сути, перечеркнул все прекрасные мечтания русских интеллигентов. Рухнул не только коммунизм — вся вековая борьба народовольцев, петрашевцев, нечаевцев, Бакуниных, Кропоткиных, Плехановых, Чернышевских. Белинских, Писаревых и проч., как оказалось после 91-го, ни к чему в России не привела, кроме как к низвержению самодержавия, без какового народу-то лучше жить не стало". Критик называет меня "мастером", внимательно рассматривает все сюжеты новелл и после своих политических дефиниций итожит, исходя опять-таки из моей повести: "И ничего хорошего в России не получится, пока у нее такой средний класс. А другого нет и, увы, не предвидится. К возникновению другого среднего класса предпосылок пока даже и не просматривается. С.Есин показал нам его во всем его убогом блеске".