Дэниэл Смит - Думай, как Эйнштейн

Однако уже в 1944-м он знал, что бомба вот-вот будет создана. В полном убеждении, что власти теряют контроль над ситуацией, он с новой силой начал пропагандировать свою идею о создании мирового правительства и призывать своих коллег к участию в кампании по международному контролю над вооружениями. В 1945 году, когда его секретарша Элен Дюкас сообщила ему, что США сбросили бомбу на Хиросиму, он произнес в ответ лишь одно: «Господи боже…» Вторая бомба испепелила Нагасаки несколько дней спустя.

На эту трагедию Эйнштейн отреагировал мгновенно – уже в ближайшие дни мир услышал его призыв к международному сплочению против новой опасности, грозящей всему человечеству. В конце того же года на очередном нобелевском юбилее в нью-йоркском отеле «Астория» он произнес едва ли не величайшую в своей жизни речь. В ней он провел параллель между учеными, создавшими атомную бомбу, и Альфредом Нобелем, который учредил свою знаменитую премию в попытке очистить совесть после изобретения динамита. И в крайне мрачных тонах описал тот хрупкий баланс, в который загоняет себя человечество:

Выиграна война, но не мир. Великие державы, объединявшиеся в сражении, по-разному пытаются обустроиться в мирное время. Они обещали освободить планету от страха – но в действительности страх только вырос по окончании этой войны.

Не приходится сомневаться: Эйнштейн ощущал вину даже за косвенное участие в создании настолько страшного оружия. В ноябре 1954-го он признал: «В своей жизни я совершил одну большую ошибку – подписал письмо президенту Рузвельту с предложением создать атомную бомбу». Оправдывало этот поступок, наверное, только одно: мысль о том, что такую бомбу получит Гитлер, пугала его еще больше. На самом деле, разработки Германии в ядерной сфере на тот момент были весьма смехотворны. И это неудивительно, если учесть, что в результате ее антисемитской политики страну покинули четырнадцать нобелевских лауреатов и почти половина населявших ее теоретических физиков. «Будь я уверен в том, что Германия не способна разработать атомную бомбу, – признался Эйнштейн журналу «Newsweek» в 1947 году, – я бы и пальцем не пошевелил, чтобы подписать то письмо».

Особенную опасность он видел в том, что после войны человечество самоуспокоится. «До тех пор, пока у независимых государств есть оружие и связанные с ним секреты, очередные мировые войны неизбежны», – заявил он на пресс-конференции в 1945 году. А в письме к Чрезвычайному Комитету Ученых-ядерщиков в 1946-м написал: «Выпущенная на свободу энергия атомной бомбы изменила все, кроме нашей модели сознания, из-за чего мы незаметно сползаем к беспрецедентной по масштабам катастрофе». Сам этот комитет был учрежден Эйнштейном для продвижения идеи о том, чтобы энергия атома использовалась исключительно в мирных целях.

Он слабо верил в то, что недавно учрежденная Организация Объединенных Наций удержит всех своих членов под контролем, и яростно спорил со сторонниками одностороннего разоружения, считая, что от подобной политики выиграют лишь те, кто на самом деле стремится вооружиться. И расклад соперников в наступившей холодной войне только прибавил ему пессимизма. В феврале 1951 года он выступил по телеканалу NBC в передаче «Сегодня с миссис Рузвельт» (которую вела супруга бывшего президента) на тему гонки вооружений. «Каждый наш шаг – неизбежный результат шага предыдущего, – сказал он. – И уже очевиднее, чем когда-либо, что все эти шаги ведут ко всеобщему самоуничтожению».

И все-таки пессимизм в его душе никогда не затмевал последней надежды. За несколько дней до смерти он подписал документ, ныне известный как Манифест Рассела – Эйнштейна. Сей великий текст, детище британского математика и философа Бертрана Рассела, выделял главные опасности, стоящие перед миром в ядерную эпоху. Он лег в основу Пагуошского движения ученых за мир, учрежденного двумя годами спустя и объединившего научных и общественных деятелей планеты для обсуждения важнейших проблем мировой безопасности. Пожалуй, самой известной цитатой из этого манифеста являются слова: «Помни, что ты – человек, и забудь обо всем остальном».

Преданный поклонник Эйнштейна, Рассел писал о нем десять лет спустя:

Эйнштейн был не только великим ученым, но и великим человеком. Он отстаивал мир на планете, которая скатывалась к войне. Он оставался в здравом уме среди сумасшедших – и борцом за свободу среди фанатиков.