А. Лоленко - Быстрее молнии. Моя автобиография

– Сейчас ты можешь бегать за 9,52 секунды. Сегодня ты был в хорошей беговой форме, но отпускал слишком много шуток на стартовой линии. Если бы ты был серьезнее, ты бы мог пробежать за 9,49 секунды.

Начиная с первых шокирующих результатов на стометровке и мировых рекордов 2008 и 2009 годов, тренер никогда не ошибался насчет моего времени. Он рассчитывал все предельно точно, основываясь на моих достижениях, форме и физической подготовленности. И его последнее предсказание шокировало меня.

Если 200 метров – это моя дистанция, то я постараюсь защитить свой олимпийский титул. Особенно от Блейка.

Я прошел поворот, как стрела. После 80 метров я развил максимальную скорость и вырвался в лидеры. Мое сердце бешено колотилось, я чувствовал прилив энергии, прекрасное ощущение свободы, которое бывает только при гладком беге. Это было удивительно. Я оглянулся на группу, когда выходил на прямую, и увидел, что обошел всех. Но тут меня подстерегала опасность. Обернувшись, я краем глаза увидел неподалеку от себя Блейка и помчался еще быстрее .

Мой отрыв увеличивался, но я знал, что мне нельзя терять концентрацию. Я не должен был расслабляться. Очень часто, когда атлет пересекает 180-метровую отметку, его скорость естественным путем падает. Невозможно удержаться на максимальной скорости всю дистанцию, и последний отрезок – опасное время для спринтера, потому что противник может его догнать и вырвать первое место.

Но не в этот раз. Блейк еще был далеко, чтобы настичь меня. За 70 метров до финиша я понял, что выиграл еще одно золото, мне только надо было делать большие шаги и сохранять ровный ритм. За 10 метров до финиша я чуть-чуть замедлился, потому что мне необходимо было сделать одно важное дело. Я знал, что для меня гонка уже выиграна, поэтому я обернулся на Блейка. Он был сзади, справа от меня. Я встретился с ним глазами и медленно прижал палец к своим губам.

Тш-ш-ш-ш-ш!

Это было послание. В нем говорилось: «Уважай меня!» И по его лицу было видно, что он меня понял.

Я ударил себя в грудь и ринулся к толпе, крича, что было сил: «Я сделал это!» Я упал на пол и сделал пять отжиманий – по одному за каждую золотую олимпийскую медаль, которую я выиграл. Я доказал всем: 200 метров – это моя дистанция и ничья другая.

Я доказал всем, что остаюсь Номером Один, несмотря на сомнения и разговоры, царившие во время тренировочных забегов. Когда я поднялся на ноги и пробежал вокруг стадиона с ямайским флагом на плечах, я вдруг почувствовал, что кто-то схватил меня за руку. Это был Блейк, и, несмотря на мое ответное послание, настало время забыть обо всех разногласиях. Я обнял его, потому что теперь у меня не осталось никаких обид. Все прошло.

Я больше ничего не сказал ему о нашей ситуации. Мы сделали с Блейком вместе круг почета, и я был счастлив за него – он взял серебро. Уже не было никакой необходимости упоминать ямайские отборочные турниры и попрекать: «Эй, ты был неправ, оказав мне неуважение тогда!», потому что, во-первых, я не хотел, чтобы он потерял концентрацию перед финалом эстафеты 4х100, а во-вторых, не собирался создавать негативную атмосферу в Олимпийской деревне.

Еще в детстве отец, устраивая мне порку, учил меня: всегда соблюдай хорошие манеры. И даже если ситуация накалилась, отпусти ее – обычно это означало, что больше нечего обсуждать. Все окончено. И жизнь снова прекрасна.

И вот, наконец, я могу назвать себя легендой спорта.

Я знаю, это звучит очень самоуверенно. Но, выиграв золото на 100 и 200 метрах в финале Олимпийских игр, я доказал всем, что я – Великий спринтер. Трех золотых медалей в Пекине было для меня недостаточно, чтобы я мог называться великим спортсменом, но сделав это дважды, я мог смело об этом заявить.

И вот, наконец, я могу назвать себя легендой спорта.

Это был крупный успех, это было то, что отличало меня от многих других атлетов, и теперь, после Лондона, уже никто не мог оспорить мой статус. Я достиг очень многого в легкой атлетике. Я был лучшим в своем деле, в каких бы забегах ни участвовал. Я приносил ценный вклад в развитие спорта. За последние несколько лет, на каких бы соревнованиях я ни появлялся, все билеты раскупались вмиг. Я один собирал целые стадионы людей, и все взгляды были обращены ко мне, когда я выходил на стартовую линию. Если я участвовал в соревнованиях в Европе, все открытые трибуны на стадионе заполнялись, и боюсь, что все эти места были бы пустыми, если бы не я.

То же самое было в Лондоне. Когда билеты на финалы 100– и 200-метровок поступили в продажу, их расхватали просто за сумасшедшее время. Люди, которым не досталось мест, были очень расстроены, потому что все хотели увидеть меня вживую. В 2008 году три миллиарда людей смотрели по телевизору, как я побил мировой рекорд на стометровке; в 2012 году несколько миллиардов людей смотрели Олимпийские игры. Эти громадные цифры просмотров принесли в спорт много денег от спонсорства и коммерческих сделок. Я сильно поднял стандарты качества спортивных соревнований.