Фёдор Жорин - Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США

Когда я учился в Высшей Школе КГБ СССР и жил в общежитии для слушателей в Москве, то видел и немцев, и кубинцев, и венгров и др. Сотрудники органов безопасности дружественных стран проходили спецподготовку в СССР. И это естественно. Кто же еще их мог обучать? В середине XX века трудно, невозможно начинать с нуля, когда противник имеет академии…

Моя благосклонная судьба позволила мне познакомиться, работать и приобрести лучших, искренних, настоящих друзей среди коллег — сотрудников службы безопасности ГДР в городах Йена, Вайсенфельс, Наумбург. В этих городах дислоцировались части нашего воинского соединения, которые обслуживались в контрразведывательном отношении особым отделом КГБ, в котором я служил пять лет старшим оперуполномоченным.

За пять лет я по службе не продвинулся, но приобрел достаточные навыки профессионала-контрразведчика. Причиной первого был мой несговорчивый характер. Или, как было записано в характеристике еще после окончания школы военных контрразведчиков № 311, — «в отношениях с товарищами не тактичен». С начальниками своими водку не пил и «сувениры» им не обеспечивал. Я занимался только службой. Отношения со своими у меня были только служебные и товарищеские. С начальниками было хуже. Но как я мог относиться дружественно к тем, кто обманывал в глаза, лгал вышестоящим начальникам, был барахольщиком или под дулом пистолета и с угрозами «отправить мужа в 24 часа из ГДР в Сибирь» насиловал жен офицеров? Правда, последний еще был и сыном маршала СССР! Но у меня была своя личная честь и понятие «советского офицера»!

Ко времени моего появления в ГДР, т. е. к 1970 году, оперативная обстановка в этой стране изменилась. О диверсиях, убийствах солдат и офицеров стало почти не слыхать. Население ГДР говорило: «Мы живем не так роскошно, как в ФРГ. Но зато уверенно и спокойно. Мы социально защищены и ночью ходим по улицам без страха».

Соответственно, в группу войск и военную контрразведку хлынули бывшие партийные функционеры, всегда отличавшиеся стремлением прибарахлиться.

К примеру, за пять лет службы в гарнизоне в Вайсенфельсе поменялось четыре командира и начальника политического отдела. Каждый уезжавший командир ракетной бригады увозил до последнего гвоздя всю мебель из клуба офицеров гарнизона. Каждый начальник политического отдела вычищал «комнату дружбы СССР и ГДР». Мне, как оперработнику со знанием немецкого языка, приходилось почти каждый год объяснять немецким друзьям (местная власть и сотрудники МГБ) о коварстве предыдущего командования и важности создания комфортабельных условий для отдыха офицеров и организации встреч советских офицеров и членов их семей с местным населением в «комнате дружбы».

При этом я восхищался умением немецких друзей сдерживать смех и серьезно разговаривать с новым советским барахольщиком. Нашим командирам и политработникам казалось, что они первые, что до них была пустыня, что немцы не видели еще их подлости. Когда же они уезжали, упаковывая в контейнеры мебель, заработанную солдатами и доставленную немцами в дом офицеров гарнизона, их уже не интересовали последствия этого грабежа. Какое им было дело до того, что думали о них постоянно проживающие в ГДР немцы.

Между строк замечу, что в пехотном полку в Вайсенфельсе сверх срока командовал полковник, известный последнему солдату как законченный алкоголик. Все рассказывали, как анекдот, случай, когда в 10.00 утра он выскочил в трусах из своей квартиры, забрал из рук офицера бутылку пива и жадно ее допил. Офицеры, которые стояли вокруг также по причине необходимости легкого похмелья, молча на все это смотрели, но потом расхохотались до без удержу.

А чего этого командира полка за пьянку не уволили и не отправили во внутренний округ? А потому что, когда приезжали проверки, все заработанное солдатами он без жадности отдавал проверяющим. Теперь подумайте, сколько могли заработать около 5 тыс. солдат на военной инженерной технике под видом учений или оказания помощи немецким друзьям? Кто же из высшего командования, особенно их жен, откажется от такого бесплатного кормильца? При чем здесь боеготовность и честь командира полка?

От таких командиров немногим отличались некоторые руководители органов военной контрразведки. Кто из оперработников видел деньги, предназначенные для оперативных потребностей, оплаты услуг немецкой агентуры? Лично я за пять лет получил от начальников по соответствующей статье только 50 марок. И то после серьезного разговора с таким начальником, будучи секретарем парторганизации особого отдела КГБ.