Фёдор Жорин - Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США

Но когда на строевом смотре офицеров 33-й гвардейской танковой дивизии генерал Тюрин сказал, что я являюсь вторым офицером в дивизии, на которого приятно смотреть и который не имеет замечаний в ношении формы одежды, то все вопросы командира части ко мне отпали сами собой. А у меня стало формироваться сознание, что надо идти своим путем и брать пример с лучших, а не подстраиваться под непосредственное начальство, которое очень часто бывает посредственным.

И вот прошло около двух месяцев, возникла потребность, и генерал К. вспомнил обо мне. Конечно, в распоряжении УОО КГБ СССР по ГСВГ были профессионалы-разведчики, которые знали прекрасно и английский, и немецкий языки. Но таковых не было среди военной контрразведки. А надо было еще и сыграть роль помощника военного коменданта.

Как всегда, у нас долго собираются, мучительно планируют, и не хватает времени для подготовки самого исполнителя.

Начальник особого отдела КГБ СССР 8-й гвардейской армии вызвал меня буквально за сутки до приезда англичан, чтобы поставить задачу. Оказалось, что я ни разу не был в самом Веймаре. А в программе визита англичан значилась экскурсия по городу, музеям, парку Бельведер, территории бывшего концлагеря «Бухенвальд» и мемориала.

Ограничусь только замечанием, что меня прокатили на машине и в течение 40 минут передо мной промелькнули места будущего маршрута. К тому же местные высокие начальники (из особого отдела КГБ армии) даже не знали и не подсказали мне, что в мемориале в числе жертв нацистов значится всего один англичанин. Мне показали только вход в мемориал. Времени на изучение обстановки, как всегда, не оказалось.

Напоминаю, что в это время литературный приключенческий мир пополнился книгой В. Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвертого»), в которой был изображен помощник военного коменданта. Образ воплощал недалекого, занятого своими мелкими личными делами офицера, который после трех лет на передовой оказался в тылу и не понимал опасности шпионов-диверсантов. Естественно, что на уровне командира взвода — командира стрелковой роты никто не имеет понятия об опасности шпионов, передающих информацию о передислокации войсковых резервов для фронтов.

Оглядываясь назад, думаю, что мне была уготовлена примерно такая же роль офицера комендатуры, который даже не знает достопримечательностей города, в котором служит. Чтобы подтвердить образ ограниченного офицера, с меня сняли академический ромб и заменили его на значок за среднее военное училище. Погоны майора оставили, потому что не нашли подходящего к моей фигуре кителя.

Встреча состоялась в назначенный час и в обговоренном месте, т. е. ровно в 10 часов утра на окраине г. Веймара на съезде в город с автобана, по которому в соответствии с международной договоренностью разрешалось свободно ездить всем машинам военных миссий связи США, Великобритании и Франции.

Оговорюсь, что спецслужбы ГДР об этой акции были только извещены, чтобы они не устроили проблем в связи с отклонением машин военной мисси связи Великобритании от маршрута (т. е. с автобана) и не вели наружное наблюдение своими силами. Англичане прибыли на двух машинах в составе: бригадного генерала с женой, двух майоров, одного капитана и еще одной женщины. Из ориентировки мне были известны только фамилии, звания офицеров и примерно в какой области разведки они специализируются.

После представления было достигнута договоренность, что разговор будет вестись на английском и русском языках с правом уточнения содержания, чтобы не было непонятностей. Бригадный генерал говорил в основном на английском, офицеры знали немецкий и русский. Женщины разговаривали только на английском. При этом мне уделяла внимание только жена генерала. В последующем оказалось, что в годы войны она работала медсестрой в военном госпитале, имеет награды и даже почетное звание, которое приравнивается к рыцарскому у мужчин.

Хотя генерал сообщил, что они утром выехали из Потсдама, где дислоцирована миссия связи, и таким образом находились в машинах более трех часов, выглядели все достаточно свежими и от завтрака отказались.

Договорились, что я буду на своей машине комендатуры — черной «Волге» — следовать впереди и на заранее договоренной точке маршрута останавливаться. Машины англичан будут следовать не отставая, чтобы избежать возможных осложнений.

В последующем, т. е. от 10.00 утра и до 18.00, у нас были только благоприятные отношения, никакого напряжения. Меня спасло то, что водитель знал город, а машину начальника особого отдела — наши, и местная полиция, и военная автоинспекция. Нас никто не останавливал, хотя несколько раз я приказывал ехать под знаки.