Василий Великанов - Разбойник и Мишка (рассказы)

- Пусть привозят! Я с ней играть буду...

Возвращение

Когда Васильев вёл Норку по городу, она смело и свободно шла по улицам: вероятно, узнавала родные места.

Семья Николая Ильича жила в новом четырёхэтажном доме, недалеко от фабрики. Возле дома был обширный двор, по краям которого росли молодые акации. В углу двора в большой куче золотисто-жёлтого песка копались маленькие дети. Девочки-школьницы перебрасывали из рук в руки мяч. Среди малышей вдруг возникла драка.

- Витя, оставь! - закричала светловолосая девочка, разнимая драчунов. - Нельзя драться. Ну что ты такой буян...

Черноволосый мальчик надул губы и, насупив брови, проговорил угрожающе:

- Дам! - Потом он увидел вдруг откуда-то появившуюся собаку и, просияв, крикнул: - Вавака!

Все дети мгновенно прекратили игры. Во двор входил человек в гимнастёрке, с крупной собакой, похожей на волка.

Девочка оставила брата и побежала к дому:

- Папа! Мама! Посмотрите, какую собаку нам привели!

Норка недоверчиво озиралась по сторонам, плотно прижимаясь к ноге своего хозяина. Здесь всё для неё было чужим.

Они вошли в просторную гостиную. Мария Павловна указала гостю на стул, а сама вышла в другую комнату.

Васильев огляделся. Всё было обычным: чистым, красивым и простым, но необычное гость увидел на стенах. Они были увешаны цветистыми рисунками в рамках: тут были и огненно-алые тюльпаны, синие васильки, белые и розовые ромашки, гвоздика, анютины глазки, красные гроздья рябины. Некоторые же рисунки состояли из каких-то полосочек, точек, завитушек, горошин, но в таком сочетании, что рисунок казался привлекательным. Все эти рисунки отражались в зеркале, и казалось, что там, за стеклом, ещё одна такая красивая комната. Васильев хотел было подняться со стула и подойти к стене, чтобы рассмотреть рисунки поближе, как услышал голос девочки.

- Дяденька, а можно её погладить? - спросила она и, не дожидаясь разрешения, протянула руку к голове Норки.

Собака сдержанно прорычала "рр-р-р...", и девочка испуганно отдёрнула руку:

- Ой, какая злая!

В это время из другой комнаты показался Николай Ильич. Он так свободно шёл по комнате, будто был зрячим.

- Здравствуйте, - сказал он, безошибочно протягивая руку Васильеву.

- Папа, как же она будет тебя водить, такая злюка? - разочарованно спросила Лена.

- Вот в том-то и дело, дочка, что надо с ней подружиться.

- Это вы верно, Николай Ильич, сказали. Надо вам теперь завоевать доверие и любовь Норки, но прежде всего я должен подружиться с вами. Иначе Норка не признает вас. Она ведь у нас с характером. А тебе, девочка, надо с ней поосторожнее быть, пока она не привыкнет.

В это время через полуоткрытую дверь со двора, косолапо шагая и сопя, вошёл черноглазый Витя и, смело подойдя к собаке, погладил её по морде.

- Маленькая, - проговорил он.

Всё, что очень нравилось Вите, он называл "маленькая". Так его самого называли родители.

- Мама! Она укусит его! - закричала Лена.

- Тише... - остановил её Васильев.

Норка спокойно взглянула на малыша и вильнула хвостом.

- Не пугайтесь, - сказал Васильев, - даже самые злые собаки не трогают маленьких детей.

- Почему так? - удивлённо спросила Лена.

- Наверно, чувствуют, что малыши не могут причинить им никакой боли? - спросила Мария Павловна.

- Безусловно, - подтвердил Васильев.

- Ну, а я для неё большая, что ли? - обиженно сказала Лена.

- Ишь какая хитрая! - улыбнулась Мария Павловна. - То всё твердит, что большая, а сейчас захотелось быть вдруг маленькой.

- Ну и не буду дружить с ней, подумаешь...

Норка инстинктивно разделяла всех людей на друзей, которые были близки её хозяину, и к этим людям она относилась доверчиво, и на чужих, которые были далеки от хозяина. Эти люди были ей безразличны, и к ним она относилась со скрытой недоверчивостью. Васильев дружит с новым для неё человеком, он вместе с ним ест за одним столом, ходит по городу, мирно беседует, и Норка, сопровождая их, стала относиться к Николаю Ильичу спокойно, дружелюбно. Попробовал Николай Ильич её кормить, но она не приняла пищу и даже отошла подальше от него. А сейчас Васильев приказывает ей принять от Николая Ильича. Он говорит строго и ободряюще:

- Можно, Норка, можно... Ешь.

Собака вяло подходила к кормушке и с предосторожностью, нехотя, поедала угощение, посматривая то на Васильева, то на Николая Ильича. Всем своим равнодушно-подневольным видом она как будто хотела сказать новому человеку: "Ну что ж, если так хочет мой хозяин, я съем свой обед, сделаю вам такое одолжение, но на мою дружбу вы всё равно не рассчитывайте..."