Александр Макмиллан - Вера на марше

Для нас это было очень сильным потрясением, и на ум приходят слова из Писаний, Псалом 93:20, 21: «Станет ли близ Тебя седалище губителей, умышляющих насилие вопреки закону? Толпою устремятся они на душу праведника и осуждают кровь неповинную».

Освободившись на время от оков, мы продолжали нашу работу в соответствии с мыслью из стиха 22 этого же Псалма: «Но Господь — защита моя, и Бог мой — твердыня убежища моего».

Однажды перед самым началом судебного процесса группа мужчин пришла в Вефиль и попросила о встречи с Рутерфордом. Поскольку в это время он был занят, я спросил их: «Джентльмены, чего вы хотите?»

«Что ж, — произнёс один, — мы представляем организацию, которую интересует соблюдение прав на свободу, и мы хотим знать что-нибудь о предъявленном иске. Мы читали в газете о вашем аресте».

«Насколько мы знаем, джентльмены, это гнев одной из влиятельных религиозных организаций, работающей против нас, потому что мы разоблачили некоторые их фальшивые учения».

«Не обманывайте себя, сэр, это не одна организация выступает против вас. Это направленная кампания, чтобы остановить вашу работу».

«Откуда вы это знаете?»

«Мы интересуемся такими вопросами, и такой вид деятельности сейчас очень распространён. Есть большое количество небольших групп, которые непопулярны, и некоторые слои власти атакуют их, стараясь их уничтожить. Они собираются сделать это и с вами, если смогут».

Вот чем обернулось это дело.

Суд начался 3 июня 1918 года. Из-за отношения, проявленного к нам во время предварительных слушаний, мы подписались под присягой, показав, что мы верим судье Гарвину, и это обернулось против нас. Это автоматически перевело дело судье Чарфилду, но поскольку не было квалифицированного судьи без предубеждений, который бы хотел вести это дело, судья Окружного суда США Гарленд Б. Гоу забрал его из Вермонта, чтобы возглавить его. Это был тот же судья Гоу, который упомянут в письме О'Браена, которое я цитировал раньше. В то время как правительство знало, что у этого Гоу было особое предубеждение в отношении нарушения закона и против ответчиков, обвинённых в его нарушении, это было не известно нам. Но мы недолго оставались в неведении. Его враждебность проявилась с первого же совещания с адвокатами в кабинете судьи, как он заявил: «Я собираюсь дать им всё, что они заслужили». Но было уже слишком поздно, и наши адвокаты не могли подать письменное заявление о предвзятости со стороны судьи.

Наше обвинение состояло из четырёх пунктов, и каждый пункт обвинения раздельный и отличный от других частей устава. Этот устав, известный как Закон о шпионаже, был введён 15 июня 1917 года, и был исключительно для военного времени. Его нельзя было нарушить, когда в стране был мир.

Согласно официальному отчёту тайный сговор состоялся между 6 апреля 1918 года (днём, когда Соединённые Штаты объявили войну) и шестым мая 1918 года. Согласно предположению Правительства, приписываемое нарушение было между 15 июня 1917 года и 6 мая 1918.

Сговор — соглашение между двумя или больше людьми для совершения незаконного действия. Во время процесса Правительство обвинило, что «Завершённая тайна» была написана и издана определённо для того, что бы препятствовать Соединённым Штатам создавать армию и вести войну, и что подзащитные писали письма членам Общества призывного возраста, препятствуя им вступать в армию. Доказательством этого Правительство привело книгу «Завершённая тайна», и зачитало некоторые отрывки из предисловия, со страниц 247-252, 406, 407 и 469. Адвокат Правительства доказывал, что эти страницы были разбросаны по всей книге для того, чтобы человек заинтересовался в некоторых других частях книги, чтобы повлиять на него утверждениями о войне. Издание этой книги, «Ежемесячника Исследователей Библии» и «Сторожевой башни», а также письма, написанные лицам, отказавшимся от военной службы, служили доказательством проведения конспиративного сговора.

10 июня специальный помощник генерального прокурора м-р Оиленд, обвинитель от Правительства, сказал: «Правительство надеется, если угодно вашей чести, избежать ходатайств».

Судья Гоу спросил: «Что ж, можете ли вы предоставить доказательства, которые бы показали причастность каждого из подзащитных, присутствующих здесь, к приписываемому им заговору?»

«Да, сэр».