Александр Лукьянов - Был ли Пушкин Дон Жуаном?

Натали сразу начала вывозить своих сестер в свет, надеясь выдать их замуж. Но великосветское общество встретило провинциальных барышень сдержанно. Их принимали только ради сестры, мадам Пушкиной. Простые манеры их смешили, да и внешностью они уступали своей сестре. «Они красивы, его невестки, – делилась впечатлениями сестра поэта Ольга, – но они ничто в сравнении с Натали». Старшая, Екатерина, была высока ростом и стройна. «Ее черные, слегка близорукие глаза, – пишет Луи Метман в биографии Дантеса, – оживляли лицо с изящным овалом, с матовым цветом лица. Ее улыбка раскрывала восхитительные зубы. Стройная походка, покатые плечи, красивые руки делали ее очаровательной женщиной». Она сразу же восприняла жажду Натали к танцам и балам.

Став фрейлиной, Екатерина постоянно появлялась на всех вечерах с младшей сестрой. Александрина также отличалась высоким ростом, сложением своим походила на Наталью Николаевну, но черты лица ее, в отличие от матовой бледности красавицы сестры, отдавали некоторой желтизной. Легкое косоглазие Натали (поэт называл ее «моя косая Мадонна»), придающее прелесть ее задумчивому взору, у Александры преображалось в косой взгляд, отнюдь не украшавший девушку. «Одним словом, – сообщает А. Арапова, – люди, видевшие обеих сестер рядом, находили, что именно это предательское сходство служило в явный ущерб Александре Николаевне».

В зиму 1834–1835 года Натали была как никогда прекрасна. Настоящая Татьяна на балу, отвергающая любые ухаживания. Один из современников, встретив ее на балу у князя В. Ф. Одоевского, восторженно писал: «Вдруг – никогда этого не забуду – входит дама, стройная, как пальма, в платье из черного атласа, доходящем до горла (в то время был придворный траур). Это была жена Пушкина, первая красавица того времени. Такого роста, такой осанки я никогда не видывал. – incessu dea patebat! Благородные, античные черты ее лица напоминали мне Евтерпу Луврского музея, с которой я хорошо был знаком».

Молодой граф В. А. Соллогуб, после учебы присутствующий на всех светских встречах, оставил одну из лучших характеристик красоты Натальи Пушкиной: «Много видел я на своем веку красивых женщин, много встречал женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединила бы в себе законченность классически правильных черт и стана. Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее; такого красивого и правильного профиля я не видел никогда более, а кожа, глаза, зубы, уши? Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные даже из самых прелестных женщин меркли как-то при ее появлении. На вид всегда она была сдержанна до холодности и мало вообще говорила. В Петербурге, где она блистала, во-первых, своей красотой и в особенности тем видным положением, которое занимал ее муж, – она бывала постоянно и в большом свете, и при дворе, но ее женщины находили несколько странной. Я с первого же раза без памяти в нее влюбился; надо сказать, что тогда не было почти ни одного юноши в Петербурге, который бы тайно не вздыхал по Пушкиной; ее лучезарная красота рядом с этим магическим именем всем кружила головы; я знал очень молодых людей, которые серьезно были уверены, что влюблены в Пушкину, не только вовсе с нею незнакомых, но чуть ли никогда собственно ее даже не видевших!».

Светские успехи Натали, несмотря на то, что у нее уже трое детей и хозяйство, вызывают восхищение у одних и зависть у других. «Вообрази, что на нее, бедную, напали, – пишет мужу сестра Пушкина. – Почему у нее ложа в спектакле, почему она так элегантна, когда родители ее мужа в такой крайности, – словом нашли пикантным ее бранить…» Судя по всему, Пушкина очень огорчало это несправедливое отношение света к его жене. Возвратясь из Михайловского, он жаловался П. А. Осиповой: «В этом печальном положении я еще с огорчением вижу, что моя бедная Натали стала мишенью для ненависти света». Естественность ее поведения, скромность, застенчивость и детская доверчивость к людям, за что и любил свою жену Пушкин, так были не похожи на поведение светских дам, которые завидовали ее красоте, успеху у мужчин и у царя. Злоязычные и надменные, они, в отличие от простой Натали, умели скрывать свою зависть под милой улыбкой, но за спиной распространяли клевету и ложь.

Отношения поэта к жене были непросты. Они развивались долго, переживали моменты бурной страсти и некоторого охлаждения, были наполнены взаимными упреками и ревностью, но в первые годы жизни Пушкин влюблен в Натали со всей силой своих уже угасающих чувств. «Любовь его к жене, – пишет В. А. Нащокина, – была безгранична. Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем… Надо было видеть радость и счастье поэта, когда он получал письма от жены. Он весь сиял и осыпал их поцелуями».