Герберт Вернер: Стальные гробы

– Расстреляйте этих мерзавцев, не надо вешать, стреляйте в них!

Морские пехотинцы услышали приказ, и все закончилось очень быстро. Один из них поднял ружье и выстрелил в упор. Лицо осужденного сплющилось, как блин. Двое других тоже рухнули, изрешеченные пулями. Морские пехотинцы подтащили три тела к стене ремонтного цеха и оставили их там. Командам подлодок было приказано разойтись, ушел прочь строй морских пехотинцев, плац опустел.

Поздно ночью два унтер-офицера помогли мне втащить тела расстрелянных на шлюпку. Мы привязали грузы к их ногам и шеям, затем, работая веслами, добрались до середины фиорда. Три всплеска воды – и мертвые моряки были похоронены согласно морским традициям.

Казнь заставила Фреда решительно отказаться от намерения выйти в море этой или какой-нибудь другой ночью.

Несколько дней компаунд пребывал в могильной тишине. Многие его обитатели были шокированы инсценированным убийством и мучились угрызениями совести. Происшедшее убило во мне последние надежды: если немцы убивали немцев без тени смущения, то мне нельзя было рассчитывать на лучшее будущее на родине. Не было надежд и на милость победителей. К моему удивлению, англичане проигнорировали наши подлодки на базе и не причинили вреда другим, которые подчинились их приказам двигаться в ближайшие британские порты, вывесив черные флаги на выдвинутых перископах. Мои опасения относительно победителей ослабли еще больше после первой встречи с британским офицером.

В середине мая я отправился к британскому военному коменданту в небольшой провинциальный городок к востоку от Кристиансунна. Мне было поручено обговорить с ним условия эвакуации персонала военно-морской базы. В поездке на бронемашине меня сопровождали два матроса с пулеметами наготове. Нас предупредили о возможной засаде бывших норвежских партизан, жаждавших реванша. Я обнаружил британского коменданта, полковника Макгрегора, в довольно позднее время надевавшим свой военный мундир в номере провинциального отеля.

Макгрегор закрыл за мной дверь и предложил стул.

– Я только что сделал утреннюю гимнастику, – сообщил он извиняющимся голосом со своеобразным шотландским акцентом. – Понимаете, бег по утрам позволяет держать себя в форме. А мужчина моего возраста должен следить за своим весом. – Затем полковник налил мне в стакан вина и добавил; – Это лучшее, что я мог найти в этом захолустном городке.

Одеваясь, Макгрегор немного рассказал о себе. Три месяца назад он приземлился на парашюте в этих горах и организовал здесь норвежские отряды сопротивления. Затем объяснил, что ему приказано добиваться от немецких войск в течение трех дней оставить Кристиансунн и переправиться на ближайший остров Тромой. Я был совершенно обезоружен простотой общения с Макгрегором и решил, что сотрудничать с таким офицером не унизительно, не опасно.

Жарким майским полуднем тысячи наших моряков направились по мосту в хорошо оборудованный военный городок на Тромое, который несколько лет использовался как опорный пункт немецкой береговой артиллерии. Рядовой состав был размещен в казарменных бараках. Фред, я и группа офицеров заняли чистый фермерский дом, использовавшийся под клуб. Полное отсутствие британских военных и неспешное расселение нас группами по собственному желанию позволяли думать, что наше пребывание на Тромое будет недолгим и вполне сносным.

Но все оказалось по-другому. Несмотря на добровольно соблюдаемый строгий распорядок дня, который предусматривал много организационных мероприятий и ранний отход ко сну, часы и дни тянулись невыносимо медленно. Военный городок будоражили слухи относительно наших перспектив и будущего Германии. Тревога и раздражение возрастали по мере того, как дни слагались в недели, а от -британского командования не поступало никаких вестей. Кое-кто не смог выдержать психологической нагрузки. Один офицер повесился на чердаке дома на веревке, привязанной к балке. Мы похоронили его среди красных скал Тромоя. Через три недели после нашего прибытия на остров взбунтовались в бараках рядовые-инородцы, мобилизованные в нашу армию, как утверждалось, принудительно. Они забаррикадировались в своих бараках и застрелили офицера, посланного к ним для расследования. Бунт продолжался до тех пор, пока его подавлением не занялись британские подразделения с континента.

Через две ночи англичане вернулись. Нас разбудили, согнали со штыками наперевес массой на луг и приказали раздеться. Мы ходили взад и вперед в пространстве между двумя рядами «томми», в то время как в наших жилищах искали спрятанное оружие. Приказ раздеться был преднамеренным унижением, нагота стирала различие между офицерами и рядовыми. Это давало всем понять, что мы должны подчиняться англичанам беспрекословно. «Томми» обнаружили в бараках рядовых мало интересного и после обыска офицерского домика отбыли так же внезапно, как и появились.