Татьяна Умнова - Легенды довоенной Москвы

Для Жеймо это был трудный период: ее почти не снимали. Не по какой-то особенной причине: просто не везло. Работу над двумя фильмами, в которые она была утверждена на главные роли, была приостановлена. И хотя в 1939 году ее наградили орденом «Знак Почета» (словно в качестве компенсации за неудачи последних лет!), Янина переживала простой очень тяжело. Будучи «кинематографистом чистейшей крови», как сказал о ней Евгений Шварц, она просто не могла жить, не снимаясь: «Она была создана для того, чтобы играть. А вне этого оставалась беспомощной и сердитой, как сердятся иной раз глухонемые». У других актеров была творческая отдушина – театр. Но Янина практически не играла на сцене. Конечно, она могла бы вернуться на эстраду… Но эстрада после кинематографа – это как дышать только одним легким, – ее сравнение, так она говорила друзьям.

Кстати, друзей у Янины Жеймо было много. Ее любили, к ней тянулись: Янина Болеславовна была милой, светлой женщиной, не склонной к злословию и зависти, искренне радовавшейся чужой удаче, и гостей любила и умела принять. Практически все, с кем она снималась, входили в круг ее друзей и оставались там навсегда. Рядом с ней было хорошо. И в трудные моменты жизни друзья всегда приходили ей на помощь.

Иосиф Хейфиц входил в число ее друзей, в самый ближний круг. Они с Яниной казались очень похожими: оба – мягкие, добрые, солнечные люди. Казалось, они созданы друг для друга. И все друзья радовались, когда Хейфиц и Жеймо решили создать семью. У них родился сын Юлий. Они были счастливы… Тогда никто и заподозрить не мог, каким кошмаром их супружеская жизнь закончится.

Началась Великая Отечественная война. Хейфиц с киностудией уехал в эвакуацию в Алма-Ату. Забрал с собой детей: падчерицу Янину Костричкину и сына Юлия. Янина Жеймо осталась в Ленинграде. Снималась в «Боевых сборниках» и агитационных фильмах, причем играла опять же подростков или очень юных девушек.

«Мой отчим отправился со съемочной группой сначала в Монголию, а потом в Ташкент. Мама осталась в блокадном городе: днем снималась, вечером дежурила на крыше студии, – вспоминала Янина Костричкина. – Ей постоянно предлагали покинуть город на самолете. Но она долго не соглашалась – дескать, это не по-товарищески. Наконец собрали группу сотрудников „Ленфильма“ – друзей матери, и они вместе отправились в эвакуацию. Мама взяла с собой увесистый чемодан, набитый вещами мужа, и поспешила к нам. Добиралась несколько месяцев. А в Алма-Ату тем временем пришло страшное известие, что тихвинский эшелон, на котором ехали артисты, разбомбили. Узнав об этом, Хейфиц тут же обзавелся новой женой Ириной. Когда маме рассказали про это, она была потрясена до глубины души…»

О том, что у Хейфица другая жена, а она, Янина, считается умершей, актриса узнала, едва сошла с поезда в Алма-Ате. Предательство мужа стало для нее страшным ударом.

Настолько страшным, что начались невротические проявления стресса… Сначала – паралич, из которого ей удалось выйти, но осталось ощущение онемения в ногах и руках. Потом – приступы выборочной амнезии: забывала слова, не узнавала друзей. Это был период абсолютного ужаса для актрисы, которая думала, что уже не сможет играть, и как ей тогда жить, как ей обеспечивать детей? На помощь бывших мужей Янина в тот момент не слишком-то надеялась…

Вылечил ее талантливый психиатр, понимавший, что главное – дать уверенность в излечении, а дальше Янина Жеймо сама «сыграет» свое выздоровление, она же актриса! Врач, чье имя не смогли позже вспомнить ни друзья, ни родные, дал Янине бутылочку с жидкостью и сказал, что это редкое иностранное лекарство, которое непременно поможет, главное – принимать строго по часам. Янина очень хотела вылечиться, исполняла все предписания, и лекарство «помогло». Когда же она, радостная, пришла благодарить врача, он признался: в бутылочку он налил обычную кипяченую воду, потому что от ее болезни вообще-то не существовало лекарств.

Хейфица она так никогда и не простила. Даже видеть его не желала. Сын Юлий вспоминал, что «вроде бы даже развод в письменном виде оформляли, чтобы не встречаться. Со мной Хейфиц видеться тоже не жаждал. А уж тем более после того, как, получив в 16 лет паспорт, я по просьбе мамы сменил его фамилию на Жеймо. К слову, уже после смерти отца мне передали письмо, в котором он просил ни на что не обижаться и не поминать лихом».

И опять помогли ей друзья. Поддержали, позаботились о детях, помогли безболезненно для Янины оформить развод. Актриса в то время утверждала, что больше никогда ни за что не выйдет замуж… Слишком дорого ей дался разрыв с Хейфицем. Поклонники у нее были, ведь она все еще выглядела совершеннейшей девочкой. Но Янина признавала только один путь: по большой любви замуж. Если нет большой любви, то и замуж незачем выходить. А без замужества никакие отношения невозможны. «Мама была пуританкой, и это несмотря на то, что трижды выходила замуж, – рассказала Янина Костричкина. – Настырные ухажеры всех мастей отчаянно пытались добиться ее расположения, но тщетно».