Наталья Кравцова: На горящем самолете

– Вы познакомились со мной для того, чтобы сказать это?

– Нет, зачем же. Просто хочется предупредить вас. И вообще я бы не пускал девушек в полет... Что мы – сами не справимся? Кто это придумал...

– Ну, знаете! Что это у вас за взгляды?

В это время его кто-то позвал.

– Простите.

Легкой походкой он зашагал в сторону, высокий, худощавый. Подошла Ира и спросила:

– С кем это ты говорила?

– Не знаю. Какой-то Михаил.

Вскоре она забыла о нем. Солнце зашло, земля стала серой. Наступала темнота. Здесь, на юге, темнело быстро. На лиловом небе показались первые звезды.

Со старта была подана команда первым самолетам приготовиться к вылету. Зарокотали моторы. Самолеты стали медленно подруливать к линии старта.

Пока Ира рулила, Руфа вынула бортжурнал, чтобы сделать в нем первую запись. Вдруг сквозь шум мотора Руфа услышала голос: – Гашева!

Рядом с самолетом шагал Михаил и, улыбаясь, махал ей рукой.

– Я не успел пожелать вам успешного вылета! Там не так уж страшно... Ни пуха, ни пера!

– К черту! – крикнула ему Руфа.

– Вот это я понимаю!

Полет прошел самым обыкновенным образом. Все было спокойно, никто не стрелял. Руфа сразу нашла небольшой населенный пункт, вблизи от которого находился лесок, где стояли немецкие автомашины. Бросив бомбы по цели, она увидела взрывы. Все было очень просто, настолько просто, что она почувствовала даже разочарование.

– Ира, почему же не стреляли?

– Наверное, тут нет зениток.

– Как в обычном тренировочном полете...

Девушки не знали, что для первых боевых вылетов командование специально выбирало слабо укрепленные объекты, чтобы ввести молодых летчиц в боевую обстановку постепенно.

Но уже через два дня их самолет был обстрелян. Во время разворота над целью снизу брызнули пулеметные очереди. Яркие огоньки вспыхнули перед мотором. Ира успела резко отвернуть самолет. Бомбы уже были сброшены, и теперь Ира спешила быстрее уйти от того места, где стрелял зенитный пулемет.

– Ну вот, теперь я чувствую, что мы не зря бомбим! – радовалась Руфа.

Однако настоящее боевое крещение девушки получили под Таганрогом, где стояли десятки зенитных и прожекторных установок. Зенитки стреляли не переставая. Разрывы снарядов оглушали сухим треском, самолет дрожал, пахло гарью...

После этого вылета Ира сказала:

– Теперь ты должна просто прыгать от счастья. Нас ведь по-настоящему окрестили...

В июле 1942 года гитлеровцы прорвали оборону советских частей на реке Миус и двинулись в наступление. Нашим войскам пришлось отходить.

Отступая, полк не прекращал боевой работы. Днем обычно перелетали на новое место, быстро, на ходу подыскивая пригодные площадки, а ночью летали бомбить наступающего врага, его войска и технику на переправах через Дон, на дорогах.

Путь отступления лежал от Ростова через Сальские степи к предгорьям Кавказа. В широких просторах Сальских степей действовали немецкие танки, и дважды по тревоге девушкам приходилось садиться в самолеты и спешно покидать свои летные площадки, спасаясь от танков.

В первые дни боев погибли командир эскадрильи Люба Ольховская и штурман эскадрильи Вера Тарасова. В полку были произведены некоторые перемещения людей по должности, и Руфу назначили летать с другой летчицей – Ольгой Санфировой. Руфа стала штурманом звена, а Ольга заместителем командира эскадрильи.

Ольга, или, как все ее звали, Леля, была старше Руфы лет на пять. Темноволосая, с мягкими карими глазами и еле заметной улыбкой, таившейся в уголках рта, она казалась очень женственной. Однако характер у нее был решительный. Руфу немного пугала сдержанность, даже замкнутость новой летчицы, и долго между ними не могли установиться дружеские отношения. Несмотря на то что им все время приходилось быть вместе, Леля больше дружила с Тосей, своим механиком.

К Руфе Леля относилась как к девочке, которая мало смыслит в авиации. Сама она уже имела стаж летной работы, и, видимо, ей нелегко было привыкнуть к тому, что в полете она должна слушаться Руфу, своего штурмана, которая начала летать только недавно. Да и Руфа чувствовала себя перед Лелей девчонкой и злилась на себя за это. Хотя в общем Леля чем-то нравилась ей. Наверное, своей смелостью, независимостью.

Стояло жаркое лето. По дорогам шли отступающие войска, ехали повозки, машины. Сухая пыль висела в воздухе, не оседая.

Руфа похудела, осунулась. Спать приходилось мало: ночью летали бомбить, а днем перебазировались, отступая все дальше и дальше на юг. Она все ждала, что кончится отступление... Должно же оно кончиться! Но поток отступающих войск продолжал катиться.