Виталий Станцо - То был мой театр

Бондаревский герой работал в кино. Но, как у искусств есть общие законы, так и у правления искусствами - общие инструкции и инструменты. И примат неумеек из управленческих сфер над Мастерами - одно из таких неписано узаконенных положений, столпов нынешнего бытия.

Говорят, бог шельму метит. Как анекдот рассказывают в журналистских кругах, что в центральном аппарате Главлита есть два старших цензора (или как их там называют - инспектора), которых приставляют к в чём-то провинившимся изданиям, к "Химии и жизни" - сейчас. Так вот, фамилии этих специалистов бдительников - Глазатов и Молчановский! Как говорится, нарочно не придумаешь. А делами театральными в Управлении культуры Мосгорисполкома в годы борьбы за два последних спектакля моего Театра ведал человек по фамилии Шкодин! Своими глазами читал распоряжения за его подписью ко поводу незалитованных показов спектакля памяти Высоцкого. По этой причине Любимов и Дупак были выговорами облеплены, как столбы - объявлениями где-нибудь в людном месте на Соколе.

Советскому театральному искусству Шкодин нашкодил - дальше некуда. Все эти шкодины-глазатовы-комки-воронки и есть первопричина трагедии Любимова...

Хватит, однако, литературных параллелей, суждений, снов. Мое дело - бытописание: что было, что будет, чем сердце успокоишь... Итак, спектакль памяти Высоцкого был закончен летом 1981 года. Вечер, о котором рассказывал, стал неофициальным закрытием сезона, а где-то в октябре открылся новый сезон и снова возобновили работу над этим спектаклем. Были, конечно, и прогоны, на которые прорывалась молодежь с улицы... Посыпались санкции. Любимов обращался за поддержкой в разные инстанции, а они, как в детской игре, ни да, ни нет не говорили. Все боялись взять на себя ответственность, а за бездействие у нас не наказывают... Все всё понимали и - не предпринимали ничего. Говорильня тянулась, ни одному высокому администратору от искусства не хватило смелости дать "добро" этому спектаклю-обязанности. Обязанности живых перед мертвым. Спектакль этот был очень нужен не только театру - партийной идеологической работе в целом.

Любимов был принят Демичевым. Результат - нуль. И тогда он предпринял демарш - заявил, что уйдёт из театра, если до 30 октября (за точность даты не ручаюсь)разрешение не будет дано. Говорили, что его преемником станет Николай Губенко... И к 30 октября ничего не решилось. Юрий Петрович немного поостыл, начал работу над "Борисом Годуновым". Как всегда, увлёкся, впрягшись в режиссёрское ярмо...

В день рожденья Высоцкого - 25 января 1982 года спектакль сыграли ещё раз. С купюрами, но и со вставками - выступлениями известных поэтов, включая, как ни странно, Р.Рождественского.

На этот раз, похоже, и праздник ему не в праздник...

И за это ещё по одному выговору навесили на Любимова и Дупака.

Атмосфера в театре накалилась. Нервозность, подозрительность. Репетиции "Годунова" идут из рук вон скверно... Юрий Петрович то и дело срывается, в голос орёт, что разучились работать, а работа, и правда, идёт на одном ремесле, не до жиру... Лишь ребята из фольклорного ансамбля на какое-то время свежую струйку внесли.

До конца сезона "Годунова" сделать не успевают. Тот сезон закрывали рано - предстояли гастроли в Финляндии. Я, естественно, на них не был, однако в моём архиве есть довольно неожиданное, но вполне достоверное свидетельство редкостного их успеха. Газета "Футбол-хоккей" № 22 от 30 мая 1982 г. опубликовала репортаж Б.Березовского с юношеского чемпионата Европы по футболу. Такие строки там были:

"... Конечно, игры юношеского чемпионата, как бы хорошо они ни рекламировались, ... не в состоянии произвести такой фурор, какой произвёл Московский театр на Таганке, только что закончивший свои гастроли в Хельсинки, Турку и Тампере. В день премьеры столичные газеты писали: "Все билеты на все спектакли проданы до единого. Но тех, кому не посчастливилось, просим не огорчаться. Приходите сегодня вечером на площадь к Национальному театру, и вы увидите часть спектакля "Десять дней, которые потрясли мир".

Площадь оказалась настолько запруженной народом, что машина президента с трудом пробилась к парадному входу"...

Гастроли шли триумфально, а театр, мой Театр, находился, но существу, в простое. Осенью возобновили репетиции. Если память мне не изменяет, начали новый сезон без Любимова. Он, как это бывало и раньше, ставил что-то в Европе по контракту, зарабатывал валюту для отечества. Тем не менее, репетировали каждый день "Годунова" и время от времени "Высоцкого", верили-таки в чудо. Вернулся Юрий Петрович и поддержал эту веру.