Сергей Миров - Это «Секрет»? Игра в «Битлз»

Тариф снизили, теперь за песню стали отчислять по одной копейке. Вот тут композиторы и взвыли! Тем более, что магнитофонная культура резко подняла популярность таких групп, как «Земляне», «Цветы», «Диалог», «Браво», «Машина Времени», и посетители ресторанов с гораздо большей охотой стали растрясать жиры под «Поворот» и «Каскадеров», нежели под официальные «Носики-курносики»! А уж фантастический взлет популярности виртуального проекта Чернавского-Матецкого «Банановые острова» вообще все поставил с ног на голову! Это ж надо – кто автор и первый исполнитель, неизвестно, а все рестораны пляшут под «Я робот» и «Мальчик Бананан»!

Ну и что делать?

Как что?! Запретить, конечно!

И в 1983 году принимается эпохальное постановление, запрещающее музыкальным ансамблям исполнять больше 20 % собственных и зарубежных композиций в программе. Не менее 80 % должны представлять песни советских композиторов. Роскошный пример лоббизма, правда?

Ух, и помучились тогда музыканты! «Машина Времени» для отмазки записала «Багги» Игоря Якушенко, «Автограф» смирился с песней «Два снега» Юрия Саульского, а «Карнавал» Саши Барыкина, преодолевая тошноту, исполнял «Солнечному миру – Да! Да! Да!» самой Александры Пахмутовой.

Именно в эти годы члены Союза композиторов взялись «крышевать» молодежные группы. Карманными ансамблями обзавелись Оскар Фельдман, Максим Дунаевский, Александр Морозов, Давид Тухманов… Да и все, кто успел! Как раз к этому времени относится полуискусственная популярность «Форума», «Электроклуба», «Фестиваля» и прочих бастардов, прижитых официальной культурой от почти подпольного и антисоветского, по сути своей, рока.

А настоящие молодежные группы – давить, конечно! Тогда бытовала шутка про отношения властей и молодежного рока: «А дустом пробовали?»

Впрочем, народ умудрялся все эти истории как-то обходить. Лучше всех справился «Автограф».

Леонид Гуткин:

– Ситковецкий решил вопрос гениально просто. В полном соответствии с тем постановлением наша программа состояла из четырех песен каких-то советских композиторов на первые 10 минут (80 %) и… одной полуторачасовой «Сюиты», включавшей себя все наши авторские произведения!

А в «Машине Времени» этим вопросом вообще не заморачивались, ибо Росконцерт на ребят, два года подряд делавших план всей огромной организации, просто молился! Макаревич отмахивался от назойливых мух одной фразой: «Простите, но чем я вам не советский композитор?», тем более, что членство в горкоме драматургов давало ему некоторые официальные права.

Но тогда наезд на молодежные ансамбли пошел с другой стороны: обязательные ежегодные тарификации и переаттестации.

Причем, как это у нас водится, аттестовать и тарифицировать должны были совершенно безграмотные, а иногда и неадекватные по возрасту люди!

Типичная история произошла при сдаче программы группой «Круиз».

Матвей Аничкин:

– Отыграли мы все просто блестяще. Ну – носа не подточить! И выступления членов комиссии были довольно благожелательными. Я уже руки потирал, как вдруг встает одна бабуля, «божий одуванчик», и говорит: «А вот у них дым на сцене, а если у зрителей астма?» И все! Программа не принята, через два месяца – новая переаттестация.

Через этот ад в те годы проходили все ВИА. Понятно, что с ними просто воевали не на жизнь, а на смерть, но иногда случались уж совсем анекдотичные случаи!

Максим Капитановский:

– Программу сдавали в баре, больше негде было. Все хорошо, выдержанно, патриотично… И вдруг встает какой-то хрен и говорит: «Знаете, вот мне не нравится, как играет на синтезаторе ваш клавишник! Как-то очень вяло и совершенно не согласованно со всей группой!» Мы переглядываемся и не понимаем, о чем он говорит, ведь в команде вообще нет клавишника, да и синтезатора нет! А он говорит: «Я вот про этого музыканта!», – и указывает пальцем на бармена, который тихо возится с кофе-машиной… Ну, мы заржали так, что стекла затряслись! Только программу не приняли, сказали, что мы слишком неуважительно относимся к старшему поколению…

У «Секрета» же все прошло относительно благополучно, только должен вам напомнить, что тарифицировалась группа не как музыкальный ансамбль, а как… коллектив музыкальных эксцентриков! Наверное, именно поэтому певец Эдуард Хиль посоветовал ребятам после сатиры, обличающей Запад, все-таки взять в руки патриотичные балалайки, а композитор Александр Морозов выразил осторожное сомнение: «Неплохо, конечно, только нужен ли нам этот жанр? Совершенно непонятно, куда такая музыка может повести советскую молодежь!»